Ведьма для чудовища. Часть 1

Под навесом стояли коровы, а дальше тянулись конюшни. Конечно, в замке должно быть большое хозяйство, и в этом я убедилась. Пройдя двор, мы вошли в такой же двухъярусный, но уже каменный дом с черепичной красной крышей, с множеством дверей, из-за которых доносились голоса и окрики, носились из одной в другую служанки, одетые так же, как та, что вела меня в неизвестном направлении. По запаху выпечки я поняла, что мы прошли поварню со сводчатой широкой дверью, в которую я успела заглянуть, заметив несколько полных кухарок.

– Шевелись! – поторопила провожатая.

Уже скоро мы оказались в просторном помещении с высоким, закрывающим все два яруса потолком. Здесь было влажно и мокро, повсюду лохани, корыта с вещами, плетёные корзины, лотки и бадьи с водой, топилась огромная печь, на которой кипели огромные чаны. В открытую дверь уходил пар, за ней ещё две девушки развешивали на верёвки бельё. Все они ходили босыми, с заткнутыми за пояс подолами просторных юбок, две, что были внутри, обернулись на меня.

Провожатая прошла вперёд, вышла за дверь в солнечный свет. А я в неловком молчании осталась стоять чуть в стороне, чувствуя, как промокает протёртая обувь. На улице ещё холодно и потому в помещение залетал холодный сквозняк, делая воздух ещё сырее, заставляя ёжиться. Собравшиеся девушки – их оказалось всего четверо – выпускали смешки и уже откровенно оглядывали меня. А я отводила взгляд, стараясь не обращать на них внимание.

– Значит, это ты новенькая? – раздался женский крикливый голос со стороны входной двери. Внутрь вошла вполне солидных габаритов зрелая женщина. В отличие от остальных, на ней тёмно-коричневое платье с белым квадратным до груди воротником, на поясе тяжёлая связка ключей, рыже-ржавые волосы зализаны ото лба и собраны в тугую сетку на затылке. Она приблизилась, надвигаясь глыбой. От неё дохнуло жаром и едким потом.

– Ну-ка, показывай руки, – одёрнула грубо на ходу.

Я сжала кулаки, но выставила кисти маленьким въедливым глазкам женщины. Она грубо схватила своими пухлыми крепкими пальцами мои и дёрнула, разворачивая ладони вверх.

– На кухню ты не пойдёшь, останешься здесь, с такими руками заразу занесёшь.

Я встрепенулась, отняв ладони, заливаясь стыдом и злостью одновременно.

– Это мозоли, – процедила я.

Мои пальцы от чистки рыбы были вечно поранены.

Женщина фыркнула, одарив надменным взглядом, вздёрнула круглый подбородок.

– Кора, – обратилась к той, что привела меня сюда, – выдай ей лоток и щётку, пусть идёт чистить сапоги, – глянула через покатое бесформенное плечо, – как раз пусть и сама отмоется, – вновь пригвоздила меня придирчивым взглядом, – и лохмы свои собери, а то отрежу.

Я вздрогнула и схватилась за косу, что доходила уже почти до поясницы. Я не стригла волосы с того времени, как погибла матушка, она любила их заплетать и расчёсывать, напевая мою любимую песню. Я не дам их отрезать! Пусть только попробует! Старшая хмыкнула, видя мой свирепый взгляд, но отступила, покинула стиральню, больше не сказав ни слова. Я же так и осталась стоять посередине прачечной, став мишенью для насмешек и косых взглядов. Кора, громыхнув лоханью, поставила её передо мной, бросив щётку и тряпки.

– Холодная вода вон там, горячая – там, – указала на чаны и бадьи у стены. – Вся обувь на улице, выйдешь – увидишь, – раздражённо откинула за спину короткую пшеничную косу, упёрла руки в бока.

Горло сдавила слепая досада, я никогда ещё не чувствовала себя такой уязвимой и раздавленной, и думала только о брате. Возможно, Кора ожидала, что я отвечу что-то грубое, но я молча взяла лохань и пошла к бадьям. Девушки смолкли, наблюдая за мной с довольными ухмылками. Налив воды, я отправилась на улицу.

Едва вышла, как прищурилась от ослепительного света. На широком дворе, ограждённом другими постройками – погребами и хозяйскими складами, протянуты верёвки, на них рядами висели стираные вещи, ветер чуть трепал мокрую ткань. Хорошо, что меня сразу нагрузили работой, мне нужно было чем-то заняться, иначе сойду с ума от неведения. Я нашла обувь под навесом у виноградного плетня. Сняла свою старенькую накидку, свернула, отложив в сторону, подвязала верёвкой волосы и, устроившись в тени, принялась за чистку.

Неизвестно, сколько времени я находилась за работой, гора пыльной обуви не заканчивалась, она явно принадлежала воинам – прочная и грубая. Работа немного меня отвлекла от мрачных, раздирающих на части мыслей, пока ласковое солнце не стало закатываться за покатую крышу.

– Эй, – предо мной встала Кора, – на сегодня хватит.

Я отложила щётку и, поставив очищенный сапог, подняла голову. Взгляд прачки одобрительный, но всё равно на дне залегло недоверие и неприязнь. Интересно, чем я им успела не угодить? Но, видимо, в замке просто не очень жалуют пришлых.

– Поднимайся и пошли за мной, – бросила Кора и развернулась.