Ведьма по имени Ева

– По-твоему, мама, я настолько переволновалась, что слышу в телефонной трубке твой голос, когда ты мне не звонишь!? Я что, с ума сошла?!

Франческа устало вздохнула. Потом она опустила голову и прикрыла раскрытой ладонью лоб – легонько потерла его пальцами, будто у нее случился приступ головной боли.

– Мама, я не понимаю, зачем ты притворяешься, но… – она снова устало вздохнула, но в этот раз выдох был более тяжелым и долгим, – но я действительно уже полгода места себе не нахожу. Меньше, чем через две недели Гран-при Италии. Шестой этап… Фабио упрям, он не хочет даже слышать, что я ему говорю. Он сказал, что это не обсуждается.

Она вдруг с тихой злостью произнесла:

– Я ненавижу его болиды! Я ненавижу все эти гонки!

Мать с волнением покачала головой из стороны в сторону, не отводя взгляда от дочери.

– Ческа, милая, тебе надо успокоиться…

– Успокоиться? – Франческа закатила глаза к потолку и простонала, не разжимая рта. – А ты знаешь, что Энцо увлекся картингом?

– Ему же только девять лет! – воскликнула пожилая синьора, ее рука словно самовольно прижалась к груди.

– Фабио сказал: ему уже! девять лет. Он считает, что это подходящий возраст, чтобы начинать карьеру в автомобильном спорте, если хочешь со временем выступать в Формуле-1. Он решил меня с ума свести! – без всякого перехода воскликнула она, и с упреком глянув на мать, добавила: – Вы все меня с ума сводите!

Пожилая синьора вздохнула и задумчиво закивала, уставившись взглядом куда-то в пространство.

– А Винченцо весь в отца, – произнесла она немного отсутствующим голосом.

– Да, – согласилась Франческа, уголки ее губ слегка приподнялись, во взгляде мелькнула гордость. – И лицом, и характером. И даже родились они в один день… – ее лицо окончательно смягчилось, и она снова выдохнула, но уже с улыбкой: – Оба – тринадцатого числа…

Флакон выскользнул из рук Евы и упал на пол. Франческа, ее мать, ярко освещенная комната и запах корицы мигом исчезли. В ее ноздри ударил сладковато-приторный запах духов.

Ева быстро пришла в себя, наклонилась и подняла флакон. Он упал на мягкий ковер и не разбился. Потеряв к вещи всякий интерес, Ева вернула ее на туалетный столик.

Она больше не слышала запаха Франчески, не видела ее лица, но в ушах по-прежнему звучал ее голос: «Родились в один день… Оба – тринадцатого числа…».

Фабио Росси родился тринадцатого числа. Это что-то должно было означать. Не бывает таких совпадений. Но от мысли, что у них есть что-то общее, Ева сама себе улыбнулась. Ведьма знает, какую роль в судьбе играют числа. Особенно – такие числа.

***

Фабио видел сон…

В спальне, где только что царила темнота, всюду появились горящие свечи. Их желтый, чарующий свет окутал комнату, кровать. Этот свет лег на его кожу, словно тончайшая прозрачная ткань. В дверях, которые почему-то были раскрыты, появилась женщина. Он не мог разглядеть ее лица, глаза словно заволокло туманом, но видел, что она тонкая и стройная. Видел, что ее волосы струятся по оголенным плечам. Видел, как она медленно идет к нему, и длинные тонкие ноги двигаются плавно, как лапы хищной кошки.

Она подошла к кровати. Он хотел приподнять голову, сделать какое-нибудь движение, но не смог. Тело не слушалось его. И тогда он услышал ее шепот: нежный, льющийся, словно ручей, и слегка смеющийся над ним:

– Не шевелись. Это глупо, потому что все равно ничего не выйдет. Я так хочу.

Она опустилась на кровать и, подобрав под себя стройные ноги с кожей, сияющей золотым светом, обхватила их руками.

– Я буду говорить. Ты – слушать. Твой роковой этап приближается. Скоро. Очень скоро. Ты ждешь его, и в тебе нет страха. Ты решил: поедешь, даже если снова повторится то, что случалось уже дважды.

Он ловил каждое ее слово, но глаза словно магнитом тянуло к ее телу – платье было совсем прозрачным.

– А теперь слушай очень внимательно. Ты должен запомнить. Ты сядешь в свой гоночный автомобиль и стартуешь в Гран-при Италии только для того, чтобы выиграть. Ты ни разу не вспомнишь о прошлых авариях. Вся твоя жизнь до этой минуты исчезнет. Ты придешь первым. Все просто.

Она приподнялась и улыбнулась. Фабио знал, что она должна быть красива, он видел ее улыбку, но, как это часто бывает во сне, никак не мог рассмотреть ее лицо.

– Слишком много света, – вдруг прошептала она еще тише.

Свечи вмиг погасли, но в темноте он все еще видел очертания ее фигуры. Она хотела уйти. Фабио потянулся за ней, и его ладонь коснулась ее ускользающих пальцев, но…