Ведьма по наследству

— Пять золотых? — спросила подруга.

— Только если ты сама будешь их выковыривать из-под Амфибрахия.

— Ладно, я готова осчастливить тебя своим присутствием совершенно бесплатно.

— Давай дуй за нарядами!

— Хочешь побыть с Яриком наедине?

— Хочу, чтобы ты поскорее вернулась и помогла мне с уборкой, — раскрыла я свои корыстные планы.

Юлька убежала в общагу, Ярополк тоже смотался по своим воеводским делам: махать мечом или спасать дев из беды, — сие мне неведомо, а я переоделась в джинсовые шорты и черную майку с «Веселым Роджером» и принялась за уборку. Я вытаскивала вещи бабули из шкафа и засовывала прямиком в пакеты для мусора. Судя по всему, Маргарита Павловна не была модницей: черные балахоны, потрепанные шляпки с вуалями, заштопанные чулки. Единственным ярким пятном в ее гардеробе было платье цвета морской волны. Пышные воланы шли по юбке, заворачиваясь спиралью до талии. Я приложила платье к себе, а потом тоже сунула в пакет. Не хватало еще за бабушкой донашивать.

Я стащила пакеты по лестнице, подумав, повернула на задний двор. Вынесла мусор за забор, сложила в кучу на утоптанной земле. Сходив на кухню за спичками, развела костер. Пламя жадно облизывало старую одежду, черный дым стелился вниз по холму. Я подождала, пока огонь начнет утихать, а потом пошла вниз по холму к поблескивающей глади пруда. Именно там, по словам Ярополка, похоронили мою бабушку-ведьму.

Я обошла весь пруд два раза, продираясь сквозь лиловые заросли дербенника. На голых коленках появились свежие царапины, правая щиколотка зудела от крапивы. Пожалуй, сарафан не такой уж плохой вариант, стоит прикупить парочку для прогулок на природе, ноги целее будут. Я села в тени огромного черного валуна, разглядывая мелкие волдыри от крапивы. Где они закопали бабку? Могилка должна быть свежей, но я не увидела ни голой земли, ни тем более креста. Вроде воевода говорил про иву — вот одна стоит, полощет ветви в воде, подернутой ряской. Я задумчиво просеяла желтый песок между пальцами. Ручейки сбежали вниз, улеглись ровной горкой. Я вскочила на ноги. Песок был рыхлым.

Я обернулась к валуну, черной глыбой возвышающемуся над прудом. В воде отражалась каменная верхушка, напоминая остроконечную шляпу, которую мы с Юлькой, дурачась, примеряли вчера. Я обошла валун и наконец увидела то, что искала: на скошенной поверхности были выдолблены кривоватые буквы: «Маргарита, ведьма».

Мне будто перестало хватать воздуха. Как будто это мне на грудь положили каменную глыбу. Как будто это я сейчас лежу под землей, под стылым сырым песком, могильный холод лизнул мои ноги влажным языком. Я судорожно вздохнула, бросилась к пруду, плеснула в лицо водой, пропахшей тиной, еще и еще. Постепенно паника отступила. Из разгладившейся поверхности пруда на меня смотрело отражение — испуганные глаза, напряженные губы. Шлепнув по нему рукой, я выпрямилась, нахмурилась. Пусть у них так принято — заваливать ведьму камнями, но никто не помешает мне положить цветы на могилу бабушки.

Собирая полевые цветы, я неожиданно для себя увлеклась. Желтые звездочки молочая, пышные метелки дербенника, крупные ромашки — для завершения композиции мне не хватало особенного цветка. Недовольно окинув взглядом окрестности, я приметила в пруду бледно-желтую кувшинку. Скинув сланцы, шагнула в теплую воду. Дно под ногами было склизким, мягким. Ярко-зеленая лягушка внимательно следила за моими передвижениями с круглого как тарелка листа. Вода почти доставала краешка шорт, когда мне удалось, наконец, дотянуться до цветка. Длинный толстый стебель никак не обрывался, я дернула посильнее, лягушка вдруг истерически квакнула, плюхнулась в воду, я вздрогнула от неожиданности.

— Напугала, зараза. Вот принесу сюда Амфибрахия, он живо порядок наведет, — пробурчала я себе под нос, повернулась к кувшинке и нос к носу столкнулась с полуголым мужиком, заросшим тиной.

— Тебя не устраивают мои порядки, ведьма? — картаво произнес он, сверля меня бесцветными рыбьими глазами.

Я молчала, силясь выдавить из себя что-нибудь умное. Передо мной явно стоял не человек. Водяной? Меня только что чуть не сожгли. Неужели мне удалось спастись только для того, чтобы утонуть чуть позже?

— Отличный пруд, — брякнула я наконец. — Красивые цветочки.

Водяной с сомнением покосился на веник разнокалиберных цветов, оставленный мной на берегу, потом оборвал кувшинку, протянул мне. Ногти у него были синие, загнутые, выше запястий тускло поблескивала зеленоватая чешуя.

— Меня Коренеем зовут, — представился он. Его картавости и шепелявому «з» позавидовал бы любой англичанин.

— Василиса, — сказала я, скромно опустив глазки, и тут же их подняла. На впалой груди моего нового знакомого чешуя была размером с пятикопеечную монету, она сбегала вниз по плоскому животу, прячась в мутной воде, и я засмущалась разглядывать водяного ниже пояса.

— Я знал прежнюю ведьму, Марго была той еще пиявкой, — задумчиво сказал он. — Цветы для нее?

Я лишь кивнула.

— Она любила красные розы, — осуждающе посмотрел на меня Кореней.

— Я что-то не заметила на ее могилке букетов.