Ведьма по наследству

— Лютик! — Юлька подбежала к двери, открыла нараспашку, оборотень ввалился в дом еще в трансформации. Я завороженно наблюдала, как втягиваются острые волосатые уши, распрямляются загнутые когти, а потом сконфуженно отвернулась.

— Прости, ведьма, после обращения я всегда без одежды, — объяснил Лютый, натягивая штаны. — К счастью, удалось стащить вот эти порты с какого-то козлоногого мужика. Что они все тут забыли?

— Думают, из-за меня град.

Оборотень надел штаны, повертелся во все стороны.

— Как раз! Надо будет этого мужика запомнить — мой размер. Слушай, ведьма, так, может, разогнать их, чтобы мало не показалось? Я-то старался сильно не покалечить.

— Не надо! — испугалась я. — У меня с ними и так отношения не очень.

— А может, Лютый прав? — подала голос Юля. — Ты им ничего плохого не сделала, наоборот, вон озеро какое шикарное получилось. А они — то на костер, то яблочки, а теперь вообще обнаглели.

— Забей, — махнула я рукой. — Запорцы пошумят и успокоятся. Давай лучше отпразднуем твой экзамен. Тем более по условиям Марго мне надо провести в наш мир еще двоих нелюдей. Оборотень как раз подходит.

— Прогуляться в ваш мир? Я — за! — одобрил Лютый. — Сейчас вернусь.

Оборотень выскочил за дверь, оттуда раздались крики, какая-то возня, и вскоре он снова зашел в дом, натягивая через голову слегка помятую рубаху. Лапти шлепали при ходьбе, он надел их, примяв задники, но пятки все равно свешивались.

— Вот с обувью незадача. Слишком длинные у меня лапы, — пожаловался Лютый. Он скинул лапти и заметил в углу скейт. — А вот это отличная штука! Она мне знатно скрасила последние заколдованные дни.

Он стал на скейт, оттолкнулся, проехался по залу, балансируя.

— Бери его с собой, у нас дороги ровные, — предложила я.

Выйдя из арки, Лютый замер. Его ноздри затрепетали, зрачки расширились. Через лохматую копну волос показались острые кончики ушей.

— Лютый, никаких превращений, — осадила я его. — Поймают и на опыты отправят.

— Это как? — спросил оборотень, не переставая принюхиваться.

— Посадят в клетку и уколы будут делать.

— Понял, не дурак. — Уши втянулись обратно. Он проводил жадным взглядом девушку в короткой юбке, цокнул языком: — Сочные окорочка!

— Лютик! — возмутилась Юля.

— Ты лучше всех, сладкая. — Он улыбнулся, запрыгнул на скейт и помчался по улице, ловко лавируя между прохожими.

— Он потрясающе владеет своим телом, — восхищенно прошептала Юля.

Лютый действительно на редкость быстро освоил скейт. Он присел, чиркнув ногтями по асфальту, развернулся к нам, улыбка сверкнула в свете фонарей.

— Да и твоим телом, как я поняла, тоже… Юля, я понимаю, что это не мое дело, но зачем он тебе?

— Вася, ну посмотри на него. Он же классный!

Лютый поехал нам навстречу, и я в душе признала правоту подруги. Оборотень был хорош: сильное, гибкое тело, точные движения. Черты лица грубоваты: крупный нос с заметной горбинкой, выступающие надбровные дуги, тяжелая челюсть. Он не был классически красив, но запоминался сразу. Девушки оглядывались ему вслед. А еще он выглядел очень к месту. Босой, в широких штанах и рубашке с чужого плеча, с дурацким хвостиком на макушке, который ему отчего-то полюбился, Лютый мог бы сойти за хиппи и чувствовал себя в чужом мире, как рыба в воде. Он спрыгнул со скейта на тротуар рядом с нами.

— Что такое офигенный? — спросил он, озираясь на компанию девчонок.

Юлька по-хозяйски обняла его, сердито зыркнула на девушек.

— Может, перекусим? — предложила она. — Я голодная как волк.

За вечер мы перепробовали стейки в пяти ресторанах, вернее, Лютый ел, а мы с Юлькой больше пили и восхищались его аппетитом. Оборотень умел получать удовольствие от жизни: он смаковал каждый кусок мяса, разглядывал девушек, притопывал в такт музыке босой ногой. Помню, мы с Юлькой пели в караоке дуэтом, а Лютый танцевал что-то наподобие брейка, собрав толпу восторженных зрителей, а потом катил нас обеих на скейте к арке…

Я проснулась поперек своей постели, как была, в джинсах и майке, по старой традиции, — от надсадного стука в дверь.

Встав, схватилась за столбик кровати, чтоб не упасть. Медленно спустилась по лестнице.

— Парнас, козел ты двуногий, когда же ты уймешься? — простонала в дверь.

— Василиса? — ответил мне недоуменный голос воеводы.

Я в панике заметалась по залу, взгляд упал на спасительную бутыль с живой водой, которую мы поставили в камин, рассудив, что там ее точно не перевернем. Отпив глоток, почувствовала, как бодрость и свежесть наполняют тело до кончиков ногтей.

— Привет! — Я открыла дверь, нежно улыбнулась… и улыбка медленно сползла с моего лица. Двор напоминал поле брани: покосившийся забор, измятая трава, мои чудесные тыквенные ростки, которые принялись все до единого, сломаны и втоптаны в грязь. Над сгоревшим сараем вился легкий дымок.

— Слава светлым богам, ты в порядке! — Ярополк переступил порог, порывисто обнял меня, поцеловал.