Ведьмин жребий (СИ)

Глаза Салемы блестели в лунном свете, проникающем сквозь прозрачную крышу шатра. Даже при столь тусклом освещении они обладали ярким, насыщенным цветом. У Морвены, напротив, глаза были белесого оттенка, удивительно некрасивые; а ведь говорят, что они — зеркало души. Морвена накрыла большими пальцами веки Салемы, чуть надавив на белки. Она не собиралась лишать ее зрения, всего лишь хотела убедиться, что предводительница не сможет увидеть черную мардагайл. Сейчас Летиция выглядела жалким, беспомощным зверем, трясущимся в лихорадке, и не могла постоять за себя.

Шелковые перепонки между пальцами были хорошо видны. Морвену внезапно захлестнула радость. Девушка, сражавшаяся с волчьей кровью, бурлившей в ее венах, тоже была чудовищем, как и сама Морвена. Ведьма чувствовала, что нашла родственную душу в море враждебных, чужих ей людей. Ее примут в Гильдию, она получит статус, о котором мечтала, ей дадут шерстяное платье, сапоги с металлическими заклепками и алый плащ. Чего еще ей желать? Разве что глаз вроде тех, что скрываются под смуглыми веками Салемы, таких пронзительных и живых. Глаз настоящей девушки, а не утопленницы, которую спустя сутки вытащили из холодной реки.

Испугавшись своих мыслей, Морвена убрала руки. Летиция уже вернулась в нормальное состояние и крепко спала, свернувшись клубком. Тело под Морвеной снова задвигалось, пытаясь сбросить ношу, но уже не так рьяно. Ведьма отползла в свой угол, ожидая, что Салема вскочит на ноги, станет кричать и размахивать кинжалом.

Но ничего такого не произошло. На предводительницу неподъемным грузом навалилась усталость. Силы покидали Салему так стремительно, что, казалось, она истекает кровью, готовясь отправиться в свой последний путь. Ее сознание уплывало вдаль, и вскоре Салема погрузилась в сон, такой глубокий, что ее не разбудил бы и звук гонга над самой головой.

Ранним утром, когда две другие девушки еще спали, Салема вышла из шатра. Она велела карцам, стоявшим на страже, немного отдохнуть, и не стала искать им замену. Воины переглянулись, но не осмелились возразить. Рабы — особенно те, кого прочили в наложницы, — стоили баснословные деньги, и за продажу Летиции Салема могла бы нанять еще столько же молодых разбойников, сколько у нее уже было. Но за ночь жажда наживы угасла в ее душе, а идея с продажей девушки теперь казалась невыполнимой. Ланн не позволит этому случиться, с горечью думала Салема, передвигаясь по лагерю на нетвердых ногах.

У потухшего костра она встретила Ланна. Сеточки лопнувших сосудов в глазах ульцескора свидетельствовали о бессонной ночи. Это еще больше утвердило Салему в несбыточности ее надежд. Она присела на бревно, служившее карцам скамейкой. Ланн ничем не выдал своего недовольства.

— У меня есть предложение, — медленно произнесла Салема.

— Ты неважно выглядишь, — заметил Ланн. — Боюсь подумать, чем могли заниматься три девушки в одном шатре.

Салема кисло улыбнулась.

— Ты мог бы обучить их. Моих карцев. Я заплачу тебе.

Ланн взглянул на нее с недоумением.

— Ты предлагаешь мне место наставника?

Предводительница кивнула.

— Почему нет? Не думаю, что в Гильдии ты пользуешься большой свободой. Сейчас ты просто мальчик на побегушках, Ланн. Ты достоин лучшего.

— Королевства? — насмешливо спросил он. Салема промолчала. — Нет. Я так легко не отступаюсь от принесенных клятв. Я не предатель.

Салема вскинула на него взгляд и долго смотрела прямо, не отводя глаз.

— Но ты ведь предал нас, Ланн. Предал Лирена и его карцев. Еще мальчишкой.

— Да, — согласился Ланн. В чем-то она была права. — Я мог бы выбрать смерть, — задумчиво продолжил он, — но не выбрал. И, говоря по совести, я рад этому.

Салема вздохнула, окидывая взглядом растерзанный бурей лагерь.

— Если передумаешь… или нарушишь законы этой своей Гильдии, и они вздумают избавиться от тебя… Мое предложение остается в силе.

— Как и мое, — ухмыльнулся Ланн. — Место посудомойки в королевском замке.

Это задело Салему за живое. Она едва сдержалась, чтобы не ударить его. Ланн всегда пренебрегал ее предложениями — с их последней встречи прошло около пятнадцати лет, а между ними ровным счетом ничего не изменилось. Он уйдет, не прощаясь, не испытывая ни капли сожаления по поводу своего поспешного отказа. И, может быть, именно этим Ланн ей так нравился — тем, что его превосходство было неоспоримым.

Салема поднялась и направилась к своему шатру.

— Ты уже отказалась от своей затеи? — окликнул ее Ланн.

Он, конечно, имел в виду свою ненаглядную белокожую красотку. Но на сей раз гнев почему-то не поднялся из глубины и не затмил Салеме разум, только легкий укол ревности потревожил ее сердце. Предводительница чувствовала себя абсолютно разбитой. Из ночных приключений она смутно помнила лишь невыносимую тяжесть, давившую ей на грудь. Ланн нашел себе девчонку? Пусть. Да отвернется от него Богиня.

— Да, — сухо ответила Салема, не оборачиваясь. — Проваливайте.

Интерлюдия 5. Девочка, которая смеялась