Ведьмина тайна

– Ежели вину её докажут – ежели она, пущай случайно и по дурости, нашла и разбудила запрещённое, – продолжала Яга сурово и почти не коверкая свою речь архаизмами, – то не пощадят девку, и никакое «помочь хотела» за оправданье не сойдёт. Но ежели сильно навредить нечисть не успеет, то казнь заменят пожизненным лишеньем колдовства. Вот пацан и носится по городу, убирая за сестрицей, и до смерти боится ведьм и их расследования. Ибо знает.

Я обдумала слова бабки и кивнула. Да, похоже…

– И проклятая оттого же других ведьм в городе не хочет. Они ж всё раскопают, и ей крышка.

…гроба. И, судя по жёсткому тону Яги, гроба закрытого. А то и вовсе урны. Бр-р-р…

– А вы как думаете, звать на помощь или?.. – спросила я тихо.

Мотивы заклинателя прояснились, и его стало немного жаль. Но себя – ещё жальче. Да и не только себя – и окружающих людей. Ведь пока он носится по городу за одной «бабочкой», из могильника выползут три следующие. И убьют невинных людей. И за мной охота продолжится.

– Знаешь же ответ, – она сверкнула глазами. – И пойдёшь. Но не сейчас. Дождись заклинателя и объяснись. Ежели запереть попытается, меня зови. Не боюсь, – и она задорно тряхнула нечесаными патлами. – Я уж не нечисть, а нежить. Призрак. Пацану не по зубам. Теперича ему со мной только договариваться.

– А в зеркальной ловушке он поймал кого-то, – я вспомнила Бахтияра, изучающего в кофейне некую склянку.

– Мелочь, – беззаботно отмахнулась бабка, – и без магии. Сила, кста, и у середняков есть не у всех. А у нас есть – чуть, но опасной. А призраком я опаснее, чем живьём. Нету оболочки – той, что боли и смерти боится, чуешь? Эта – времянка, обернётся лужей краски и молока, ежели вскоре на место не вернусь. И задирать меня никто не рискнёт. Дождись его.

Я взяла стопку, выпила и решилась. И будь что будет.

– Нет. Пойду сейчас. Люди же гибнут. Чем быстрее ведьмы обо всём узнают, тем лучше. Вы только… – я запнулась. Не к ночи они будь помянуты, но… – Вы не знаете, что это за могильники? Мне же никто ничего не объяснит. Человек же. А вы? – и с надеждой посмотрела на Ягу.

Бабка пододвинула табуретку и оперлась спиной о стену, недовольно ворча на «дурное тело». Я покосилась на настойку и решила, что хватит. Долила в кружку нечисти молока, а себе заварила крепкий чай.

– Старая это сказка, девонька, – нечисть рассеянно погладила Кота, и тот тихо заурчал. – Очень старая. Мало кто знает правду – и ещё меньше помнит хотя бы сказку. Но прабабка моя её лично наблюдала. И участвовала – за спасение рода и первые патенты. Да, тогда лишь помогающей ведьмам нечисти и давали дозволенье – жить среди людей. Помогающей изводить неугодных. Протестующих. И опасных даже с согласием чтить законы. Некоторые виды нечисти нельзя было оставлять среди людей даже по договорам, а без человечьего тела они лихо помирали сами. «Бабочки». «Мотыльки». «Клопы». И прочья гнусь.

Её сучковатые пальцы перебрали мои рисунки, остановившись на черновом наброске нечисти в зеркале.

– С нашей помощью у ведьм дело живо спорилось. Высших сопротивлялось немного, а остальных мы выметали в мир мёртвых поганой метлой вот так, – и она провела ладонью по столу, словно крошки на пол стряхивая. – Но тогдашние ведьмы – стародавними их нынче кличут – чтили законы природы, уважали матушку-Жизнь. И верили: ежели что-то появилось на свет, значит, оно надобно. Даже у кровососа-комара есть своё предназначенье, даже у крошки-мошки. И пущай мы не понимаем – не дано уму смертного постичь законы высших сил. Оно появилось – природа дала жизнь – то бишь необходимо. Вот и весь сказ. Смекаешь?

От догадки меня передёрнуло:

– Ноев ковчег, что ли?

– Точно, – Яга кивнула. – Иных по тюрьмам распихали – по волшебным, в мёртвых мирах спрятанных, да с такими стражами, что ой. А недобитков в могильниках замуровали. Каждой твари по паре – кого-то с телом, кого-то, как «бабочек», духом. Стародавние сохранили популяцию каждого народа. Кого-то парой, кого-то единицей, кого-то семьей. По способностям.

– Но ведь… – у меня в голове не укладывалось. – Времени же прошло… Разве возможно… без воды, без питания?..

– Нечисть не так нуждается в этом, как люди, – пояснила Яга и глотнула молока. – Вода – тёмные эмоции людей, пища – тёмная магия ведьм. В страшные времена – войн, революций, облав и охоты – мы без еды-воды живём годами. А в могильниках есть артефакты-магниты, притягивающие тьму. Немного, крохи – лишь бы выжить. Всё. И нечисть будет там спать веками.

– Спать? – повторила я. – Тогда… да, не совсем могильники. Усыпальницы. И их вскрыла…

– …какая-то соплюшка? Нет, – бабка, ворча, заглянула в пустую кружку. – Стоит за ней кто-то, девонька. Сильный стоит. И, помяни моё слово, он ещё явит себя. Он – или она. Стародавние не чета нынешним ведьмам были – и сил, и знаний имели в разы больше. И защиту для схронов ваяли – не дай боже рядом-то пройти, молчу уж про взломы. Ей помогли.

– Кто? – я насторожилась.