Ведьмина тайна

– Мы справимся, – твёрдо сказала Марьяна, и её взгляд стал холодным и острым. – И я доберусь до этой твари, – ладони сжались в кулаки, меж пальцев водопадом пролились искры. – Доберусь, – глухо повторила она клятвой. – И мне плевать, что она и знает больше, и умеет… лучше. Доберусь и придушу к чёртовой матери.

Лифт приехал. Мы вышли, и ведьма остановилась на площадке, ухватив меня за руку.

– Рад, послушай, – заговорила она торопливо, – ты вернулась, чтобы ему помочь, я знаю. Жалеешь и хочешь найти сестрицу. Но я тоже должна попасть в схрон. Обязательно. Гульнара – это ключ к той, что подставляет мою семью. Нашу семью. Я должна её допросить. Держи меня в курсе, пожалуйста. И если ещё что-то знаешь…

– Но и ты кое-что знаешь, – для храбрости я вцепилась в загривок пса. – Бахтияр покопался в памяти сестры и заметил, что именно ты последней видела Гульнару. Или – она последней видела тебя. Но ты это скрыла. Почему?

– Не хотела подливать масла в огонь, – сводная тётка ответила очень спокойно, хотя я ждала гневной вспышки. – Не хотела укреплять твои подозрения. Искра легко перекидывается с ветки на ветку – с матери на меня. Маму ты любишь, а вот меня второй день знаешь и семьёй не считаешь. Я расскажу, если веришь.

– Верю, – кивнула я искренне.

– Спасибо, – Марьяна слабо улыбнулась. – Дома расскажу. Дотерпи. Глон, вперёд.

Да, дотерпи – во всех смыслах этого слова. Ещё ж через полгорода по жаре ехать до хаты… Зато есть время обдумать одну мысль.

– А если метлой?..

– Ни в коем случае. Метлой – только ночью или в безлюдье. Как я сюда прилетела и на крышу попала? Синицей обернулась. И у «муравья» есть свои тайные «транспортные» тропы.

Глава 3

Современному читателю требуется,

чтобы волшебство творилось в соответствии с законами физики.

Им хочется, чтобы волшебство работало логично,

им нужны причины и следствия.

Они не хотят, чтобы волшебство творилось как по волшебству.

Лоис Макмастер Буджолд «Ответы»

До дома мы добрались в ночных сумерках. Вовчику, несмотря на прикрытие, прилетело, и Бахтияр лично отправился провожать «муравья» до бара.

– Мы никогда не бросаем тех, кто нам помогает, – обмолвилась Марьяна.

Это внушает оптимизм, да.

В квартире было жарко, душно, но спокойно. Едва разувшись, я поздоровалась с Ягой, убедилась, что папка с рисунками на месте, извинилась, заметив укоризненный взгляд «кошки», прихватила летнюю пижаму и скрылась в ванной. А сводная тётка, по умолчанию ночующая у меня, надолго заперлась в комнате. Когда я вышла из душа, из-под двери дымкой стелилось ядовито-зелёное свечение, но не доносилось ни звука. Я покрутилась рядом любопытственно, прислушалась, переглянулась с окопавшимся на половике Гемоглобином, но ушла на кухню не солоно хлебавши. Магичила ведьма в абсолютной тишине.

Очень хотелось есть, но я решила дождаться Марьяну и поужинать вместе. Поэтому пока напилась воды, сварила кофе и достала рисовальные принадлежности. Уныло повозила ручкой по блокноту, изобразила несколько цветочков и недовольно поджала губы. Ничего не помню… Коридор – силуэт – спины колдующих – и всё. Потом – звон в ушах и частичная отключка. Ума не приложу, что рисовать…

Яга, по пояс высунувшись из стены и опершись о метлу, прозорливо заметила:

– Что, незадача – так незадача? А можа, поспать – и всё утрясётся да прояснится?

– Не усну ж, пока не сделаю. Не успокоюсь, – я глотнула кофе и снова изучила «компас». Оный обзавелся третьим кругом незнакомых символов. – И пока события свежи в памяти…

– Память – штука вредная, – возразила «кошка», – иногда время – не во вред ей, а на пользу.

– Верно, – согласилась, заходя на кухню, Марьяна. – Поужинаем – и спать. Утро вечера мудренее.

– Но… – я не могла не напомнить о Гульнаре, и сводная тётка поняла меня с полуслова.

Налив в кружку воды и сев на табуретку, она неспешно заговорила:

– Она заявилась этой зимой, посреди ночи. Глон её чуть не растерзал. Он не любит… ненормальных. Сразу почуял, что с Гульнарой что-то не то, и я его еле оттащила.

Я встала и засуетилась по хозяйству, подогревая в микроволновке остатки обеда.

– А я её не сразу узнала. Они похожи с Бахтияром – почти одно лицо, но в ту ночь Гульнара была сама не своя. Ворвалась ко мне и кричала, что я ей должна. Что моя мать ей сначала что-то пообещала, а потом кинула. И если я не соглашусь помочь по-хорошему, она проклянет меня расслоением души, а это сродни безумию. Я спустила на неё плющ, скрутила, усыпила и улетела докладывать обстановку Верховной. А когда вернулась домой, она исчезла.

– Как? – я расставила тарелки и посмотрела на ведьму.

Та пожала плечами: