Ведьмы не любят инквизиторов

– Давай, Лютый, – ласково сказал он и приглашающе махнул рукой, – пересеки границу.

Звуки вернулись. Стена исчезла, как будто ее никогда не было. Если бы не разбитый нос Ивана и не синяки на руках Мор, поверить в ее реальность было бы совершенно невозможно.

Инквизитор смотрел на Волка с ненавистью, но не двигался с места:

– Кто ты, выродок?

– А ты подумай. – Охотник развернулся и медленно пошел к Моргане.

– Ты вернешься, – глухо сказал Лютый. – Приползешь назад, а я буду ждать.

– Жди! – согласился Волк.

Лютый понимал, что проиграл. Повинуясь разрушительному порыву, он быстрым, отточенным движением метнул нож в спину своему новому главному врагу. Видимо, Волк ожидал чего-то подобного, он отклонился, и серебряный клинок упал с глухим стуком на землю. Бывший инквизитор нагнулся и поднял оружие, взвесив на руке:

– Спасибо за сувенир. Они не для метания. – Он сам понимал, что переигрывает и впустую тратит силы, но ничего не мог с собой поделать. Желание пнуть еще раз побежденного было слишком сильным.

Иха взяла Ивана за руку и потянула его прочь от границы.

– Пусть побудут вдвоем, – прошептала она. – Мы их найдем.

Волк помог Моргане подняться, она обняла его и тихо всхлипнула.

– Пойдем отсюда, – сказал он.

Ведьма и бывший инквизитор медленно шли по лесу, они опирались друг на друга, находя поддержку и тепло.

Небо окончательно потемнело. Бархатная чернильная тьма окутывала и скрывала.

Волк пошатнулся.

– Нужно отдохнуть. – Моргана помогла ему устроиться. Она открыла бутылку воды и смотрела, как Курт с жадностью пьет. – Нужно обработать раны.

Она копалась в сумке, когда Волк хрипло спросил:

– Ты говорила, что меня боялась… А сейчас?

Как ни странно, этот вопрос занимал его сейчас больше всего.

Мор щедро плеснула дезинфицирующую жидкость на порез, который, к счастью, был неглубоким, отчего Волк зашипел, как рассерженный кот.

Кот, кстати, пришел, неся в зубах какую-то огромную мышь, уселся в свете фонарика и принялся со вкусом ужинать.

– А сейчас нет… – ответила Мор и заметила: – У тебя на боку отпечаток ботинка.

– Возможно, – согласился Курт, вспоминая ночь, проведенную в Инквизиции. Ведьма добавила жидкости на ссадину. – Не выливай всё… А еще говорила, что я жестокий… – продолжил он с упорством, достойным лучшего применения.

– Угу, – многозначительно подтвердила Мор. – Хорошо, что сейчас тепло, – суетливо заметила она, неуклюже стараясь уйти от разговора. Она свернула куртку и устроила ее под голову Курта вместо подушки. – Ложись, – деловито скомандовало она. – Тебе нужно восстановить силы. – Она ласково провела рукой по чуть влажным волосам. – Спи, я посижу здесь.

– С тобой я меняюсь, – бессвязно пробормотал Курт. Веки отяжелели и сомкнулись. Ему снилась кровь, он слышал стоны и звон металла.

Моргана смотрела на мужчину. Он погрузился в беспокойный, тяжелый сон. Голова его судорожно дернулась, он вздрогнул. Ведьма легла рядом и обняла, устроив голову на его плече и поглаживая его.

– Конечно жестокий, и злой, и хитрый, – перечисляла она.

Мужчина застонал, плотно сжимая зубы, тело его выгнулось дугой.

– Тише, – успокаивающе сказала Мор. – И ты не изменишься.

Новый мучительный стон сорвался с его губ.

– И характер у тебя совсем не сахар, – продолжала она, вглядываясь в черты его лица. – Никто не может изменить человека, а я тем более…

Курт вздрогнул, по телу пробежала дрожь. Мор ощущала, что в нем идет какая-то борьба, скорее всего это были разрушительные последствия колдовства. Слишком много сил он потратил. Она коснулась губами его губ и прошептала:

– Единственное, что я могу, – это любить тебя.

Она отпустила свою колдовскую силу. Сон Волка стал спокойнее, стоны и метания прекратились. Моргана погасила фонарик и легла рядом.

Постепенно ее дыхание стало ровным, сказывались усталость и переживания последних дней. Она спала. Курт крепче прижал к себе Моргану. В темноте его глаза мерцали:

– Я тоже могу, ведьма… Только тебя.

Верховный инквизитор сидел в своем кабинете и внимательно читал. Кабинет преобразился, практически вся мебель исчезла, как и пресс-папье в форме дельфинчика. Здесь стало много воздуха и света. Верховный потянулся, хрустнули костяшки пальцев.

– Входи, Смерть, – тихо сказал он.

Смерть, бессменный заместитель нескольких Верховных, скользнул в кабинет и в который раз с неодобрением огляделся вокруг. Новшеств он не любил и искренне презирал. Он считал, что работа в Инквизиции – это прежде всего соблюдение определенных традиций. Но все когда-то меняется.

Новый Верховный отличался от своих предшественников подозрительным либеральным отношением к ведьмам. Хотя до этого о нем говорили как о самом непримиримом и жестоком инквизиторе.

Смерть выдержал холодный взгляд темных глаз своего нового Шефа. Температура в кабинете резко снизилась. Инквизитор почувствовал, как по шее поползли мурашки. Он тряхнул головой в надежде избавиться от неприятного ощущения тревоги.

– Инквизиция работает неэффективно, – сказал Верховный, продолжая буравить взглядом своего нового подчиненного.