Ведьмы не любят инквизиторов

– Обиделся… Он что, серьезно ждал, что я просто возьму и перееду к нему?! Я! Зеленая-презеленая ведьма! Как та, которую в печку засунули, а она и рада… Нет, кому рассказать – не поверят! Он будет обо мне заботиться. Очень интересно… Как инквизитор заботится о ведьме? Раз уж решил «холить и лелеять», – передразнила она, – пусть здесь этим занимается. – Она приложила ладони к щекам: – Как все сложно. Хорошо, что веревку с шеи ему снять не удастся.

Обретя некоторое спокойствие и уверенность, Иха вернулась к домику и обнаружила, что забором Иван не занимался. На улице его не было, и она с опаской вошла в хижину.

Инквизитор демонстративно валялся на лежанке. Вид у него был самый решительный, а еще он был явно обижен. Из рассказов своей учительницы-ведьмы Ихошка знала, что мужчины – существа очень ранимые и нежные, из равновесия их может вывести любая мелочь. Сейчас она могла в этом убедиться на собственном опыте.

Иван сел и посмотрел на нее исподлобья.

– Я не буду выполнять твои приказы, – холодно сказал он, чувствуя в себе силы противостоять ведьме. Как инквизитор древности, который попал в плен к жестокой колдовке, он готовился принять муки ради спасения своей души. «Вот сейчас, – думал он, – она себя покажет».

Иха сначала несколько растерялась, Иван никогда не казался ей таким жестким и непримиримым. Она немного запаниковала и инстинктивно потянула за поводок. Мужчина дернулся, но остался сидеть, только взгляд сделался злым и колючим. Ихошка отпустила поводок и медленно приблизилась к Ивану. Она как-то внезапно осознала, что ей делать, в ней проснулось женское чутье. Седьмое чувство вело ее. Ведьма подошла к инквизитору и положила руки на его напряженные плечи. Мужчина почти перестал дышать в ожидании темного колдовства. Ее глаза начали немного светиться, как янтарь, через который проходят солнечные лучи.

– Давай, ведьма…

Она очень осторожно принялась поглаживать его плечи.

– Я так давно живу в лесу, – тихо сказала она. – Я не ожидала, что ты предложишь мне вернуться… в мир. Я… – Ихошка сделала паузу, – я боюсь. – Она глубоко вздохнула, ее грудь поднялась. – Все происходит так быстро. – Она придвинулась еще ближе, обняла его и зашептала на ухо: – Я очень хочу поверить тебе… – Иван машинально обнял ее. Такого признания он не ожидал. Он не мог видеть, как Ихошка победно улыбнулась. – Понимаешь, ты такой сильный… – Иван чуть крепче сжал ведьму в своих объятьях. – Опасный… – продолжала она, осторожно прикусывая мочку его уха. – Жесткий… – Тут Иха замолчала, она боялась, что несколько перестаралась.

Ведьма чувствовала, как его напряжение уходит и тот пугающий незнакомец исчезает.

Похоже, чутье ее не подвело. Потому что Иван осторожно уложил ее на лежанку, подмял под себя. Он целовал ее до тех пор, пока у обоих не перехватило дыхание.

Ихе нравились его губы. Она почувствовала, как в ней загорается желание.

– Прости… я… ты… – больше он ничего не мог сказать, – ты удивительная.

– И ты же разрешишь закрыть тебя в погребе? – не забыла уточнить Иха и, не удержавшись, поцеловала сама.

После продолжительной паузы Иван кивнул.

– Что мне сделать, чтобы ты поверила? – Его рука скользнула по ее бедру.

– Я подумаю…

Моргана потянулась, как довольная кошка. Она расположилась на Охотнике, устроив голову у него на груди, и теперь слушала стук его сердца. Он лениво поглаживал ее спину, вычерчивая кончиками пальцев одному ему понятные колдовские узоры на ее коже.

В особняке они отыскали спальню королевских размеров с исполинской кроватью с деревянными витыми столбиками. На одном из них, как флаг захватчиков, висела блузка. Изголовье было украшено искусной резьбой. Волк повернул голову набок и встретился взглядом с ухмыляющимся купидоном. Улыбка у того была понимающая и, как показалось мужчине, пошлая. Видимо, крылатый малыш был искушенным зрителем и понимал толк в происходящем на этом ложе. Дневной солнечный свет косо падал из высокого окна, выхватывая мириады танцующих золотых пылинок, и окутывал лежащие фигуры.

– Ой, жарко… – прошептала Моргана. – Ты горячий, обжечься можно.

Она нетерпеливо поерзала, но не делала попыток отстраниться. Наоборот, ее узкая ладошка скользнула от его горла вниз, лаская и дразня. Ведьма слегка приподнялась и со скрытым торжеством заглянула в потемневшие внимательные глаза. Она накрыла его собой, разделяя одно желание на двоих. Моргана качнулась вперед, повинуясь своему порыву. Сейчас она была как стихия – дикая, неукротимая. Мужчина судорожно стиснул ее бедра, прижимая к себе еще крепче и охотно отвечая и поддерживая заданный властный ритм.

Оба в равной мере брали и отдавали, их тела были продолжением друг друга. В слаженных движениях были абсолютные единение и гармония, которые достигли пика в едином спазме острого наслаждения.