Ведунья против князя

Заброшенный хутор в приграничном лесу

Дилли

– Выпей. – Ведунья прижала березовый туесок к губам князя, и тот начал потихоньку сосать кисленькую жидкость.

– Зачем? – Его хриплый шепот был невнятен и бесцветен, как промозглый дождливый день за крохотным открытым оконцем.

Все остальные эта невероятная женщина и сама открывать не собиралась, и ему запретила. На всякий случай, разумеется. Пока еще Сайморс не только окна распахивать, но и по нужде сам дойти не мог.

– Зачем я тебя спасла? – негромко осведомилась ведунья, продолжая ловко скоблить щепкой неизвестно где найденные ею грибы. – Ну так ведь это же ясно. Чтобы мой муж потом допросил тебя со всей строгостью. Ты же теперь предатель, и им придется решать, как с тобой поступить. В монастырь отправить, куда ты молодую жену сослал, или женить на девяностолетней герцогине Терази, как тебе приспичило женить на бедной Гелиссе старого короля.

– Заммолчи… – зашипел князь, подавившись настоем.

– Да ради чего? Тут я хозяйка, а ты гость, к тому же мой должник. В прежние времена спасенные от смерти становились рабами своих спасителей, и я думаю, это очень неплохое правило. Раз ты сам не можешь ценить и беречь свою жизнь, значит, она должна принадлежать тому, кто все это умеет. Так вот, с вопросом, зачем я тебя спасаю, таскаю на горшок, кормлю и пою, все очень просто. Чтобы ты потом ответил перед народом за свои интриги.

Дилли нарочно дразнила пациента, заставляя злиться и думать, как он будет ей мстить. Ему просто нужен какой-то повод, чтобы бороться за жизнь, и месть в этом случае – самое действенное. Любви он давно ни к кому не испытывал, обязательств ни перед кем не чувствовал, по крайней мере, настолько сильных, чтобы заставить подняться с постели его избитое, почти калечное тело.

Халгирцы собирались утопить пленника в первый же день, точнее, в первые же часы после похищения. Уже даже запасной якорь к ногам Сайморса привязали. Шаманы стремительно гнали по речке свою темную, окутанную туманом невидимости лодку, стремясь побыстрее вывернуть в широкую Ресну, где так легко затеряться между всевозможных судов, а князь, внезапно осознавший, как его провели, все никак не смолкал, поливая похитителей отборной руганью. А еще требовал дать воды, развязать руки и вообще освободить. Да еще и угрожать додумался. И это достало заносчивых, самоуверенных халгирцев до самых печенок.

– К шайтанам выкуп! – рявкнул обозленный до предела вожак. – Брось его в их любимую воду, Акат, пусть напьется досыта!

– Топите быстрее, – мгновенно «обрадовалась» ведунья и мечтательно закатила глаза: – С меня снимется клятва верности, как только он захлебнется…

– Стой! – заорал, спохватившись, халгирец. – Не топи! Просто успокой!

«Просто» успокаивали они действительно без затей, врезали по голове дубинкой, и Сайморс рухнул плашмя на почерневшую от жира и грязи, пахнущую тухлой рыбой палубу.

Дилли в тот миг могла лишь с искренним разочарованием вздохнуть и демонстративно отвернуться. Круглым дураком князь, конечно, не был, но вот житейской хитрости не имел ни капли. Рассудительный человек подумал бы заранее, на что способны спасающиеся от преследования отчаянные халгирцы. Только самый последний глупец, сидя на корме со спутанными заговоренным арканом руками и ногами, может оскорблять своих свежеобретенных хозяев и угрожать им всем тем, чего уже лишился.

Вот с того самого момента Дилли убедилась окончательно, что думать, как спасаться, ей придется самой. Причем бросить князя на произвол судьбы она просто не имела права. И дело вовсе не в том, что он знал слишком много важных тайн. Неизвестно, что творилось сейчас во дворце, но если ей случится вернуться одной, обязательно найдутся люди, готовые обвинить ведуний в самых неприглядных деяниях, вплоть до сговора с халгирцами.

Лодка двигалась все медленнее, и похитители забеспокоились. Дилли заподозрила, что они не настолько сильны в магии, как казалось в первые минуты похищения. Щит, не позволивший ей сбежать еще в том тоннеле, был очень силен, девушка ощущала исходивший от него жар и видела оранжевый отсвет. Да и здоровенные смуглые носильщики, стремглав дотащившие их с князем до лодки, тоже были накачаны волшебной силой. Теперь они вповалку спали в крохотном трюме вперемешку с тюками и корзинами.

Халгирцы явно постоянно жили на своем суденышке, скрываясь на нем в прибрежных камышах и запутанных протоках.

– Лежать и не двигаться! – Подошедший со старым парусом в руках шаман с силой пнул под ребра едва пришедшего в себя князя и грозно оскалился на Дилли.

– Слушаюсь, господин, – покорно пролепетала она и сжалась в комок, искоса наблюдая за его сапогом.