Ведунья против князя

Сайморс больше не спорил и вообще замкнулся. Но настой из ежевики и трав выпил покорно, изредка сплевывая попадавшиеся травинки.

– Ложись и спи, – приказала ведунья и для верности, едва князь, кряхтя и постанывая, устроился, провела ему ладонью по шее, нажимая на заветную точку.

Ей требовалось еще несколько часов сна, чтобы окончательно восстановить резко выплеснутую силу, и рисковать, оставляя без присмотра этого интригана, девушка не собиралась.

Спать она легла в кухне на лежанке внушительной печи, прикрывшись какой-то дерюгой. Но прежде замочила в большом горшке с отбитым горлом свою нижнюю юбку, пересыпав мелко нарванными листиками собранных по дороге растений, да набила в сырые еще туфли сухой соломы.

На рассвете Дилли проснулась от нестерпимого голода: тело, истратившее вчера непомерно много жизненной энергии, истово жаждало ее восстановить. Пришлось вставать, натягивать неудобные штаны и почти просохшие туфли и идти на промысел. О том, чтобы добыть мясо, Дилли даже не мечтала, все равно не было ни огня, ни соли. Правила охотников и путешественников оставлять немного соли, крупы и спички бывшие жильцы этого дома явно не знали или не считали для себя обязательным.

Да и хотя бы обломанного ножа или просто куска железа девушка вчера нигде не заметила. Конечно, она сумела бы разделать птицу и щепкой, но есть сырую не желала. Оставались ягоды и грибы, ну и яйца, если повезет. Лес тут нехоженый, птицы непуганые, это она вчера успела заметить. Перепела прямо из-под ног разлетались.

Потратив почти час на изучение окрестностей, Дилли обнаружила в ложбинке крохотное озерцо, где надергала и с аппетитом сжевала пучок съедобных корней. Потом набрала в светлой роще грибов, ссыпав их в сделанный из шелковой рубашки князя узелок, втайне порадовавшись вчерашнему решению надеть под платье плотный полотняный корсаж на широких бретелях. Конечно, появиться в селе или городе в таком виде она не рискнула бы, но по лесу ходить вполне сойдет. О том, чтобы на нее не покушались разные клещи и слепни, ведунья позаботилась своим методом, временно сделав кожу плотнее буйволовой.

Добравшись до хутора, Дилли очень внимательно осмотрела оставленные на тропинках заметки и вошла в задние ворота лишь после того, как убедилась, что никто чужой за время ее отсутствия тут не появлялся.

В доме она первым делом высыпала грибы в уголок и поспешно натянула рубашку, застегнув под самое горло. Подать своим видом спутнику какие-либо глупые идеи ведунье хотелось меньше всего на свете. Затем она отполоскала от листьев юбку, ставшую синего цвета с причудливыми зеленоватыми разводами, и повесила в укромном местечке за кустами сирени. И только после этого отправилась проведать спасенного.

Князь еще спал, разметавшись на соломе, и дышал тяжело, горячечно. Видимо, не прошло ему даром длительное купание в реке и прогулка в мокрой одежде.

– Да и как иначе, – тихонько вздыхала Дилли, обтирая его лицо и шею настоем трав и капая в рот горький сок тысячелистника, – если его княжеская светлость давным-давно не бегает по утрам вокруг дворца и не обливается у колодца ледяной водой. А спать любит нагишом в жарко натопленных покоях, все служанки о том ведают, и бесполезно их посылать туда с заданиями. Девушкам проще службу бросить.

Выломав узкую сухую щепку, ведунья устроилась на кухне, которую облюбовала далеко неспроста. В небольшой, по меркам города, комнатушке имелось сразу три двери. Одна в сенцы, другая на заднее крылечко, третья, самая низенькая и незаметная, вела в подвал, откуда был выход в скотный двор. Если и появится откуда-то опасность, то сбежать будет легче всего именно из кухни.

Хотя Дилли очень надеялась, что халгирцы уже отказались от поисков или попались в руки магам, но про осторожность забывать не собиралась. И рисковать, пытаясь подать мужу знак, пока тоже не желала.

Даже думы о нем старательно задвигала куда подальше, не до того ей, когда жизнь вдруг обернулась самой суровой стороной.

Ни еды, ни посуды… нет одежды и обуви, а оружия и подавно. Да еще князь камнем повис на шее, одна она уже добралась бы до ближайшего села и отправила весточку. А его бросить никак нельзя, и не потому, что правитель. Это ее как раз волновало менее всего.

Важнее всего были те тайны, о которых он мог знать, и его странные делишки с халгирцами. Вот и приходилось неотступно сидеть рядом и снова спасать. От болезни, голода, жажды, ну и от всех, кому он может понадобиться.

А муж… Гард все равно вспоминался, кстати и некстати, словно уже стал ей таким же близким, как сородичи. Мерещился в тенях за окошком, тревожил во снах, крича откуда-то издали: «Дилли!..»

– Дилли!

Девушка со вздохом отложила щепку и помчалась в каморку к князю:

– Ну чего?

– Ты тут… – облегченно выдохнул Сайморс и снова уронил голову на подстилку. – Вода есть?

– Сколько угодно, я тут неподалеку озерцо нашла, – мягко сообщила ведунья, поднося ему к губам собственноручно сплетенный туесок.

Он слегка протекал, но иной посуды не было.

– А еда? – поднял воспаленный взор князь.