Век моды

Миссис Лангтри, известная как лондонская красавица еще до того, как появилась на подмостках, имела огромный успех в Англии, который я приписывал ее замечательной фигуре, прозрачной коже и умению носить вещи в такой же степени, как таланту, несомненно дарованному ей Богом. Она сыграла в «Школе злословия»[121], для этой пьесы Ворт изготовлял костюмы. Ее первым мужем был Эдуард Лангтри, позже она вышла замуж за Хьюго де Бета и стала реже появляться у нас. Но из всех нововведений, которые ввели в моду великие женщины театра, одно из самых великих, по моему мнению, сделано американской певицей Эммой Имс[122]. Не так уж давно мадам Имс была яркой звездой оперы и заменила Патти в «Ромео и Джульетте». О ее успехе известно всему миру. Однажды она собиралась в одну из своих гастрольных поездок по Америке, пришла ко мне, чтобы заказать несколько костюмов, в том числе для Маргариты из «Фауста»[123].

В те времена традиционный костюм Маргариты был проклятием с первого дня, как только я его увидел в тринадцать лет на великой Кристине Нильссон. Я всегда считал анахронизмом, когда молодую городскую девушку, почти сельскую, приехавшую на ярмарку, одевают в белое кашемировое платье со шлейфом двухметровой длины. А затем в сцене церкви она выходит в столь же абсурдном костюме, но на этот раз сиреневом. Мадам Имс пришла ко мне, и я понял, что мне представилась возможность открыто выступить против этой идиотской традиции и сделать ей более подходящий костюм.

Жан Филипп Ворт в костюме Капулетти в пьесе Шекспира «Ромео и Джульетта», 1880-е годы

Когда я рассказал, что у меня на уме, эта добрая и умная женщина была в восторге от моего предложения и разрешила мне одеть Маргариту так, как девушка ее положения должна быть одета. Костюм для первого акта я сделал из бежевой ткани с желтовато-бежевым лифом. Я сделал подкладку сиреневого цвета и добавил бледно-голубую ленту в прорези рукавов, чтобы придать новый оттенок и сохранить легкий намек на молодость. Другой костюм я изготовил из черной материи. Головной убор был из зеленого бархата с вышитой золотом каймой и белой вуалью, туго завязанной под подбородком, как на портретах Гольбейна[124].

Эмма Имс в роли Маргариты в пьесе «Фауст» в костюме от Ворта, 1880-е годы

Когда мадам Имс появилась во втором костюме, в черной юбке, край которой был приподнят и задрапирован поверх ее руки, позволяя увидеть краешек белой нижней юбки, платье произвело настоящий триумф. Это, конечно, очень порадовало меня, не только по личным мотивам, но и потому, что я был безмерно счастлив: театр наконец был готов принять костюмы, подходящие к обстоятельствам и характерам действующих лиц пьесы.

Эмма Имс в концертном платье от Ворта, ок. 1905 года

Эмма Имс в роли графини из пьесы «Свадьба Фигаро» в костюме от Ворта, 1895

Позже мадам Имс прославилась благодаря своим костюмам, особенно в Америке. Большинство из них мы скопировали с исторических источников. Она была исключительно добросовестной, и когда ее персонаж требовал этого, могла даже казаться полной – довольно трудно поверить, что столь прекрасная женщина могла согласиться на это.

Другая американка, ставшая самой верной и любезной нашей клиенткой, была мадам Нордика[125]. В Париже она пела мало, но ее карьера в Америке, Англии и Германии была долгой и замечательной.

Две певицы, которые не были причиной реформ костюмов или интересных новшеств, но стали верными приверженками Ворта, – это Аделина Патти и Альбани[126]. Я уже писал о Патти, мы были ее эксклюзивными кутюрье, и мои родители – ее хорошими друзьями. Это она привела к ним мадам Альбани. Мадам Альбани, которая позже стала фавориткой Ее Величества королевы Виктории и оставила сцену после замужества с мистером Гайем, всегда говорила отцу: «Вы даете мне возможность выглядеть хорошенькой, а об остальном я позабочусь сама».

Затем была очаровательная Сибил Сандерсон[127], так рано умершая, для которой мы сделали несколько костюмов и все городские платья, и для Розы Карон[128] мы шили не только театральные костюмы, но и несколько концертных и вечерних туалетов.

Нелли Мельба в платье от Ворта, 1904

Мадам Мельба[129] пришла к нам по рекомендации наших бельгийских друзей. Она всегда была верна нам и до сих пор остается нашей клиенткой и, надеюсь, останется еще надолго. Естественно, за эти годы мы сделали ей бесчисленное количество очаровательных платьев, как для сцены, так и для повседневной жизни. Но, наверно, наиболее поразительными были платье и праздничная мантия для сцены свадьбы в «Лоэнгрине»[130]. Этот костюм она надевала как в Америке, так и в России, когда пела партию Эльзы. Царица послала за Мельбой во время перерыва между действиями, чтобы та зашла в ее ложу.

Шлейф для оперы «Лоэнгрин», изготовленный Домом Ворта для Нелли Мельба