Величайшее морское сражение Первой Мировой. Ютландский бой

«На меня большое впечатление произвело сообщение с описанием действий Гранд Флита, которое вы послали мне. Я получил его после сражения, которое ещё раз продемонстрировало великолепную отвагу офицеров и матросов под вашим командованием. Я скорблю о гибели этих отважных людей, павших за свою страну. Многие из них были моими друзьями. Но ещё больше я сожалею, что туманная погода позволила Флоту Открытого Моря, понёсшему тяжёлые потери, избежать всех последствий столкновения, которого он якобы желал. Но когда представилась такая возможность, они не выказали ни малейшего желания. Хотя отступление противника сразу после начала генерального сражения украло у нас возможность одержать решающую победу, события последней среды полностью оправдывают мою твёрдую веру в отвагу и эффективность флота, находящегося под вашим командованием.

Георг, король и император»

Кто проиграл?

Обычно после боя задают вопрос прямо противоположный: а кто же этот бой выиграл? Но в данном случае мне кажется более уместной именно такая формулировка, потому что действия обеих сторон были слишком далеки от идеала, но самое главное — ни одна из сторон не добилась в результате боя поставленных целей и оказалась в ситуации, которая была хуже, чем до боя. В каком-то смысле генеральное сражение двух крупнейших флотов мира привело к тем же результатам, что и вся война, — её проиграли все участники. Впрочем, имелась ещё одна пострадавшая сторона, но об этом мы поговорим чуть позже.

Практически все анализы итогов любого сражения основываются на соотношении потерь. Внешне это верный подход, однако при этом уходят в тень задачи, которые ставило командование перед началом сражения. Дело в том, что сражения, единственной целью которых является уничтожение сил противника, крайне редки. Гораздо чаще эта цель подразумевается, но носит вспомогательный характер, а на первый план выходит занятие стратегически важных пунктов, нарушение коммуникаций, захват экономических и политических центров, отражение наступления противника, и в этом случае соотношение потерь не может служить критерием победы. Такой анализ справедлив для войны на суше, но и в морской войне сражение ради сражения найти крайне сложно, если вообще возможно. Например, в Фолклендской войне 1982 года англичане потеряли больше людей и кораблей, чем аргентинцы, однако найдётся ли человек, который усомнится в их победе? Они решили все поставленные задачи, захватили спорный архипелаг, нейтрализовали все попытки аргентинцев проявить хоть какую-то активность… Чего же более? Или вспомним злосчастное для русского флота сражение 28 июля 1904 года в Жёлтом море; для нашего самолюбия приятно считать, что оно завершилось вничью: ни один корабль не был потоплен, повреждения обеих эскадр были сопоставимы, потери в людях тоже… Но когда выясняется, что после этого боя артурская эскадра оказалась намертво запертой в порту, где была обречена на гибель и бесславно погибла, а японцы захватили безраздельное господство на море, становится ясным, что они одержали решительную победу. Как ни странно, это сражение, где, повторю, не был потоплен ни один корабль, можно назвать генеральным, решившим исход войны. Вспомним ещё один эпизод русской истории, когда сражения как такового даже не состоялось. Всё началось и закончилось мелкими стычками авангардов, но каков зато был результат! Я говорю, разумеется, о Стоянии на Угре в 1480 году. Причём, если учесть, что летописи не употребляют стандартных выражений типа «побиваху агарян без числа», с определённой долей вероятности можно предположить, что потери русских в серии столкновений оказались больше, чем у татар. Вообще о потерях в этой «войсковой операции» мало кто вспоминает, однако результатом этого «стояния» оказалась решительная победа русских.