Величайшее морское сражение Первой Мировой. Ютландский бой

А вот при рассмотрении Ютландского сражения все анализы начинаются именно с перечисления потопленных кораблей, скорее всего, на историков подсознательно давит то, что англичане потеряли не просто больше, а заметно больше. Хуже того, большинство исследователей прямо-таки захлёбываются от восторга при виде книги Джона Кэмпбелла «Jutland — Analysis of fighting». Но позвольте, о чём говорит Кэмпбелл? Он скрупулёзно перечисляет все попадания, рассматривает повреждения кораблей и… И всё! Сам бой он даже не пытается

анализировать! Манёвры сторон, решения командиров, причины каких-то действий, их следствия — этого Кэмпбелл не касается и вскользь. В лучшем случае книгу следовало бы назвать «Анализ стрельбы», но уж никак не «Анализ боя». Или вы всерьёз полагаете, что подсчёт количества снарядов и есть анализ боя?! Ни у кого даже в мыслях нет кричать о количестве ядер, выпущенных артиллерией Наполеона при Аустерлице, или количестве 20-мм снарядов, израсходованных немецкими истребителями в ходе Битвы за Англию, хотя где-то в архивах такие данные наверняка можно откопать. Так почему перед трудом Кэмпбелла (в своём плане просто великолепном) бьют земные поклоны, да так, что во лбу трещит?

Поэтому давайте всё-таки на время отрешимся от списков кораблей и тоннажа и посмотрим, какие задачи ставили перед собой противники и в какой степени им эти задачи удалось решить, потому что, как сказал лорд Хэнки, «победа определяется не сравнением потерь в людях и технике, не тактическими эпизодами в ходе боя, но только его результатами

».

Итак, какова же была стратегическая ситуация перед этим сражением? К лету 1916 года Германия уже начала ощущать последствия тяжёлого пресса британской экономической блокады, до мрачных «свекольных зим» пока ещё не дошло, но их пугающий призрак уже начал вырисовываться совершенно отчётливо. Время работало против немцев, и чем дальше — тем всё ощутимее. На Западном фронте они уже потеряли превосходство в количестве и качестве вооружений, и теперь оно начало переходить к союзникам. На Восточном фронте после Галицийской битвы Австрия оказалась на грани катастрофы. Неблестящими были перспективы и на других фронтах. Германия, именно она, должна была что-то предпринять, чтобы изменить неблагоприятный ход войны, тогда как союзники могли позволить себе спокойно накапливать силы и дожидаться вступления в войну Соединённых Штатов, после чего немцев ждал неминуемый крах.

На море перспективы тоже были нерадостными. Превосходство британского флота продолжало увеличиваться, германские кораблестроительные программы трещали по всем швам. Перенапряжённая экономика уже не справлялась с обеспечением нужд армии и флота одновременно. И если ещё можно было ожидать ввода в строй линкоров «Баден» и «Байерн», то надеяться на достройку «Заксена» и «Вюртемберга» мог уже лишь безнадёжный оптимист. Смысл продолжения работ над линейными крейсерами типа «Макензен» в 1916 году был совершенно утерян, рассчитывать на их достройку в сложившейся ситуации не приходилось. Напомним, что немцы не выполнили даже программы строительства эсминцев, где уж тут говорить о линкорах. Им только и оставалось, что распускать пугающие слухи о том, что «вот-вот что-то где-то как-то…». Подводная война велась как-то ни шатко ни валко, некоторые успехи были достигнуты, но политические соображения и отсутствие чёткой программы действий мешали добиться перелома в борьбе с британским торговым флотом. Словом, и здесь что-то следовало предпринимать. Но что?

Вот теперь-то и сказалась ущербность идейных воззрений адмирала Тирпица. Английский флот совсем не собирался предпринимать какие-то активные действия, и от «теории риска» остались лишь руины. Рисковать англичане не хотели, поэтому именно немцам приходилось брать риск на себя и пытаться дать бой в невыгодных условиях при невыгодном соотношении сил.

Была выдвинута внешне разумная идея: завлечь часть сил англичан в ловушку, нанести им потери и… И вот здесь неожиданно выныривает проклятый вопрос: а что же дальше? Итак, допустим, что уловка сработала и англичане потеряли два-три линкора, при превосходстве английских кораблей в скорости рассчитывать на что-то более серьёзное нельзя по определению. Повторим: так что же дальше? Соотношение сил изменилось? Практически нет. Британская блокада снята? Нет. И второй раз противник явно не наступит на те же грабли, поэтому надеяться на повторение успеха не следует. Оказывается, что германская стратегия была рассчитана на мелкие тактические уколы, а серьёзный стратегический план отсутствовал. Это тем более странно, что работа германского Генерального штаба давно стала эталоном для армий всего мира. Но флот, хотя и создал подобную структуру, добиться такой же эффективности её работы не сумел. Может быть, моряки слишком презирали армию, чтобы использовать её опыт?