Великая английская революция в портретах ее деятелей

Не усмотрев в делах диггеров непосредственной опасности для Республики, генерал уехал, предоставив их на время собственной судьбе. 1 июня Уинстенли опубликовал от их имени «Декларацию бедного и угнетенного народа Англии», в которой снова разъяснялись цели начинания диггеров. Это был своего рода акт конституирования рядом с миром частной собственности другого мира, основанного на общей, точнее — ничейной, земельной собственности и коллективном потреблении произведенного коллективным трудом. Эти две формы человеческого общежития в трактовке Уинстенли были четко разграничены, как мир неправедный, основанный на угнетении одной части народа другой, и мир подлинной свободы для всех детей божьих. В «Декларации» значилось: «Мы… от имени бедного и угнетенного народа Англии заявляем вам, именующим себя лордами маноров и лордами земли, что перед лицом Короля Справедливости, творца нашего, получив от него свидетельство любви, освободившей наши сердца от рабского страха перед людьми, подобными вам, мы нашли в себе решимость вскапывать и распахивать пустоши по всей Англии… чтобы ваши законы больше не могли угнетать нас, если только вы не решитесь пролить нашу невинную кровь»

[153]. Таким образом, уход пауперов на пустующие общинные земли, рассматриваемые в качестве их законной доли в общенациональном достоянии, и обработка их с целью получить независимый от чужой власти источник существования — единственный для них способ обрести свободу

.

Далее шло изложение порядка вещей, который будет отличать мир «общности земли», устанавливаемый на пустоши Св. Георгия диггерами, от порядков мира частной собственности, господствующих по соседству, за изгородями частных владений. И основное, чем определялось все остальное как производное коллективного труда на ничейной земле, — коллективное потребление произведенного, что исключало из обихода диггеров куплю-продажу и деньги как ее инструмент.

Нетрудно заключить, что общая тональность анализируемой «Декларации» диггеров свидетельствует о том, что жестокость врагов, каждый раз уничтожавших плоды их труда, не сломила их волю, а закалила ее. В этой связи характерен следующий ее пассаж: нуждаясь в плугах, телегах, хлебе и семенах, копатели не могут мириться с тем, что лорды соседних с колонией маноров Уолтон и Кобхем спешно рубят и свозят с занятой ими пустоши лес, который мог бы дать им необходимые средства просуществовать до первого урожая. Они предупреждают лордов маноров, что впредь будут задерживать их телеги, груженные общинным лесом, который предназначен для пользы тех, кто не щадит себя на благо ближнего.

Разумеется, диггеры были не одиноки. У них было немало сочувствующих их делу, и не только в близлежащих селениях, но и в других графствах [154]

. Без их явной и тайной поддержки горстка копателей не продержалась бы в условиях обрушившегося на них жестокого террора местных лендлордов и несколько дней, не то что долгие месяцы. Но именно поэтому о численности приверженцев дела диггеров нельзя судить по числу действительно поселившихся на пустоши колонистов или даже по числу лиц, подписывавших составленные от их имени декларации. Пришел в движение плебс и в ряде других графств. Имеются основания считать, что общее число колоний в Англии в 1649–1650 гг. приближалось к десяти. Учитывая общенациональный резонанс того, что случилось на холме Св. Георгия, Уинстенли и его соратники с целью вдохновить бедных в других графствах на аналогичные выступления считали важнее всего продержаться как можно дольше, какие бы муки ни выпали на их долю.

Таким образом, колония близ Кобхема была лишь наиболее выдающимся эпизодом самостоятельного движения сельского плебса. К сожалению, на самый интересный вопрос — как была организована повседневная жизнь колонии — сохранившиеся источники ответа не дают. Вероятнее всего, что на пустоши постоянно находились лишь считанные колонисты, большая их часть продолжала жить в соседних приходах, лишь время от времени появляясь на ней для участия в общих работах. В самом деле, под первой декларацией диггеров (конец апреля) значится пять подписей; под второй декларацией (июнь) — 45 подписей; между тем Глэдмен сообщает, что на холме их никогда не было более 20 человек; Ферфакс застал в конце мая 12 человек. Остальные были, вероятно, скорее сочувствующими делу Уинстенли, нежели его действительными участниками. По-видимому, лишь те бедняки, которые были лишены не только работы и хлеба, но и крова, составляли постоянное ядро колонии, в то время как другие оказывали им помощь кто трудом, кто лишь скудными средствами.