Великая английская революция в портретах ее деятелей

6 декабря утром полковник Прайд (в прошлом ломовой извозчик) без ведома склонявшегося к пресвитерианам, но остававшегося формально главнокомандующим армией Ферфакса занял входы в парламент и по заготовленному списку задерживал членов парламента, известных своим враждебным отношением к армии (одних отсылал домой, других отправлял в тюрьму). Это была знаменитая «Прайдова чистка» парламента. Всего было задержано 140 членов парламента. В результате индепенденты получили в парламенте твердое большинство. Кромвель прибыл в Лондон в тот же день, только вечером, когда «грязная работа» уже была завершена. По своему обыкновению он заявил, что он не был осведомлен об этом плане, но поскольку это уже случилось, то он рад и постарается его поддержать. Перед нами образчик излюбленной, в отличие от военной, политической тактики Кромвеля — руководить событиями, оставаясь в тени до того времени, когда желанный плод созрел, чтобы его сорвать. Трудно поверить, что акт, подобный «Прайдовой чистке», был предпринят без его ведома. Он как будто только и ждал его, чтобы в тот же день прибыть в столицу. Так или иначе, но дело было сделано: на следующий день «очищенная» палата общин начала свою работу с единодушного выражения благодарности генералу Кромвелю за его заслуги во второй гражданской войне. Хотя привлечению Карла I к суду теперь уже ничто не мешало, Кромвель в последний момент заколебался и сделал еще одну, последнюю попытку спасти королю жизнь. Как сообщает епископ Барнет, на организации суда над королем настаивал Айртон, «Кромвель был в сомнении». По сообщению одного из агентов короля, Кромвель не был согласен с радикальной частью армии, требовавшей казни короля: «Меня заверили, что Кромвель не согласен с ними. Его намерения и их планы несовместимы, как огонь и вода. Они стремятся к чистой демократии, он же — к олигархии». Даже на Армейском совете 25 декабря Кромвель заявил: если король согласится на условия, ему предложенные, то его жизнь следует спасти в чисто политических целях [95]

. По-видимому, только несговорчивость короля, с одной стороны, и настойчивость армейских радикалов — с другой, заставили его на следующий день согласиться на организацию суда над Карлом I. Такова была политическая прелюдия суда над королем.

Рассмотрим юридическую сторону вопроса. Первым о ней заговорил король. Узник, заключенный в высившийся на голых скалах угрюмый средневековый замок, в помещениях которого и летом веяло неистребимой сыростью и ледяным холодом, не оставлял радужных надежд. Даже недалекий и спесивый Карл I начал постепенно сознавать новизну ситуации. Она рисовалась ему чрезвычайно мрачной. Он наконец сбросил обычную маску отчужденности и заговорил. Карл хорошо изучил требования армейского ультиматума о свершении правосудия над ним и теперь в беседах с начальником охраны то и дело стремился их парировать. В конечном счете это был простейший способ довести до сведения парламента свои аргументы, и Карл им пользовался.

«Нет таких законов, — настаивал он, — на основании которых король может быть привлечен к суду своими подданными». «Король выше закона, ибо он — его источник». Парламент не может законодательствовать без согласия короля, а если это так, то он и не может создать законным путем трибунал для суда над королем, все же другие суды — ниже короля. Если же Карл будет умерщвлен без суда, то Сити, т. е. финансовые воротилы Англии, откажет парламенту в повиновении (в том числе и в кредитах), иностранные государи не потерпят его казни и вторгнутся в Англию, то же сделают ирландские роялисты-католики, страх перед которыми в среде протестантов был особенно велик. Король продуманно запугивал парламент юридическими намеками и одновременно укреплял себя в несбыточных надеждах.

Между тем в Уайтхолле, бывшем королевском дворце, где теперь расположился Военный совет, «дело короля» волновало и пугало не меньше, чем самого Карла. Сложность заключалась в следующем: с одной стороны, среди членов Военного совета преобладало мнение, что король обязательно должен быть судим, и судим публично; с другой — что суд должен быть создан и функционировать, хотя бы по видимости, в рамках существующих законов. Последнее требование рассматривалось не столько как мера пресечения роялистской пропаганды, сколько как барьер против пришедших в движение народных низов, открыто презиравших и ниспровергавших «королевские законы» Англии. К тому же среди армейской верхушки было немало скрытых сторонников монархии.