Великая английская революция в портретах ее деятелей

Вторая гражданская война. Суд и казнь короля

Когда вспыхнула вторая гражданская война, Совет офицеров принял на себя торжественное обязательство: «призвать короля к ответу за пролитую им кровь». Это означало уверенность в военной победе и политическую решимость поступить в духе требований левеллеров.

Вторая гражданская война имела свою специфику: наряду с локальными очагами роялистских мятежей на западе и юго-востоке Англии она включала военную интервенцию в Англию шотландской армии, целью которой было восстановление Карла I на английском престоле. Если роялистские восстания на юго-западе были относительно легко и быстро подавлены Кромвелем, то военное столкновение с Шотландией не обещало легких побед. В начале июля шотландская армия под командованием герцога Гамильтона вторглась в пределы Англии. Однако численность этой армии оказалась наполовину меньше в сравнении с той, которая воевала на стороне парламента в первой гражданской войне. Эта армия не имела таких опытных военачальников, как Ливен и Лесли. К тому же она была наспех набрана, плохо обучена и еще хуже снаряжена. Наконец, отсутствие в ней короля (он в те дни находился в заключении в замке Карисбрук на острове Уайт), с одной стороны, и неоправдавшиеся расчеты на массовую поддержку ее похода английскими пресвитерианами (этому помимо всего прочего помешало подозрительное отношение последних к намерениям шотландцев после победы) — с другой, не очень вдохновляли эту армию на самоотверженность.

Переход сил Кромвеля с юго-запада на север страны был по тем временам быстрым. За 27 дней они преодолели 260 миль. 12 августа они соединились с войсками парламента на севере, уже сражавшимися с шотландцами. Всего под началом Кромвеля оказалось 8500 человек, т. е. немного более одной трети численности войск Гамильтона. И тем не менее Кромвель решил вступить в генеральное сражение немедленно, поскольку их дальнейшее продвижение в глубь Англии могло только активизировать все еще тлевшие очаги роялистского мятежа или зажечь новые. Сражение состоялось 17 августа близ Престона. К этому времени шотландские войска настолько растянулись, что оказались разделенными на три обособленные друг от друга части. К тому же их разведывательная служба была столь плохо поставлена, что Гамильтон даже не подозревал о приближении Кромвеля. Когда же последний, прикрываясь густым предрассветным туманом, с марша атаковал пехоту Гамильтона, тот, оставив арьергард для защиты Престона, поспешил с основными силами вдогонку своей кавалерии, далеко ушедшей вперед. Началось преследование кромвелевскими «железнобокими» плохо дисциплинированных и увязавших в грязи шотландских пехотинцев.

Сложилось, таким образом, довольно странное положение: вместо того чтобы парламентские войска преградили Гамильтону путь на Лондон, они теперь, наоборот, сами оказались севернее шотландцев, как бы открыв им пути на столицу. Но, нарушив, казалось, требования элементарной логики, Кромвель как нельзя лучше учитывал соотношение сил: вместо того чтобы дожидаться на каком-либо рубеже, пока шотландцы соберутся в один кулак, он решил сражаться с ними на марше. Между тем у шотландцев произошло нечто совершенно непредвиденное: догонявший собственную кавалерию, оторвавшуюся от основных сил пехоты на приличное расстояние, Гамильтон с нею разминулся; когда он появился наконец с измотанной и обессиленной пехотой в ее лагере, ее там не оказалось. В свою очередь командующий кавалерией Мидлтон, услышав о появлении Кромвеля, поспешил обратно на помощь Гамильтону, но, разминувшись с ним, натолкнулся на кавалерию Кромвеля. На протяжении трех дней Кромвель почти безнаказанно сокрушал порознь совершенно выбившиеся из сил полки и бригады шотландцев. Их поражение было катастрофическим: 10 тыс. человек сложили оружие. Находившийся на севере пятитысячный отряд шотландцев с примкнувшими к ним англичанами-роялистами бежал к границе. Эта крупная победа «железнобоких» была ими завоевана малой кровью, и Кромвель снова оказался в ореоле непобедимого генерала.

К концу августа вторая гражданская война фактически закончилась. Могло казаться, что бесславный для роялистов ее конец чему-нибудь научит партию пресвитериан в парламенте и всех, кто явно и тайно сочувствовал мятежникам. Однако ничуть не бывало. Они повели себя более вызывающе, чем когда-либо до этого. Члены палаты лордов даже отказались объявить шотландцев врагами, а пресвитериане палаты общин повели себя столь вызывающе, как будто победу одержал не Кромвель и индепенденты, а они и их союзники. В палату были возвращены 10 вожаков пресвитерианского большинства, ранее из нее удаленных по требованию армии. 24 августа палата отменила принятое постановление о перерыве сношений с королем и направила к нему на остров Уайт депутацию в составе 15 человек для возобновления переговоров.