Великая армия Наполеона в Бородинском сражении

Но и количество атак и контратак южной «флеши», предпринятых французами и русскими, также не поддается точному исчислению. Даже после того как французы и немцы, казалось, прочно обосновались в «редуте», борьба за него не прекратилась. Атаки и контратаки следовали одна за другой. Во время одной из таких атак кавалерия Мюрата (вероятно, из состава 1-й дивизии легкой кавалерии Брюйера) была опрокинута огнем русской артиллерии и контратакована русской кавалерией. Сам Мюрат неожиданно оказался в тяжелейшем положении. «Король Иоахим, – повествовал об этом происшествии лейтенант Зуков, правда, с чужих слов, – оказался случайно без эскорта и без какого-либо сопровождения, кроме берейтора, негра, имевшего костюм столь же экстравагантный, как и его собственный. Вдруг, ясно увидев себя окруженным со всех сторон, он бросился со своей лошади и укрылся в укреплении, занятом нашими (имеется в виду вюртембергская дивизия. – В.З.) … Этот кирасирский полк, продолжая преследовать нашу кавалерию, приблизился на расстояние ружейного огня с редута; но наша пехота воздерживалась от стрельбы, потому что, обманываясь похожестью униформы, она приняла эти войска за саксонский полк… Между тем, благодаря учтивости полковника этих псевдосаксонцев, наше заблуждение вскоре было рассеяно, так как он предупредил криком по-немецки своих людей: “Порубите всех этих немецких собак!” Для того чтобы не встретиться с ним, по нему дали несколько хороших залпов. Со своей стороны, храбрый негр, который не потерял головы, несмотря на трудную ситуацию, в которой он оказался, не переставая кричал нашим людям: «Стреляйте, стреляйте!» Это было красиво, потому что в этом месте, между русскими и нами, «стреляйте» могло быть исполнено только с фатальными последствиями для его собственного существования. Но этот храбрый малый со своими двумя лошадьми достиг нас целым и невредимым»

[1685]. Вся эта история могла бы показаться одной из тех многочисленных выдумок, которые возникали после каждого сражения и потом, спустя десятилетия, превращались уже в подлинную «историю», бывшую в действительности, говоря словами Стендаля, участника русской кампании, «только всеми принятым вымыслом»[1686]

, если бы не рапорт генерала Шелера, составленный сразу после боя. «При отступлении кавалерии, – докладывал он, – Неаполитанский король попал в очень трудное положение, так как его лично преследовали многочисленные кирасиры и казаки. Его Величество подскакал к нашей пехоте, которая внезапно открыла огонь по тем, кто его преследовал, и выстрелами сверху облегчила положение Его Величества. Но поскольку кавалерия противника оказалась уже на флангах и в тылу, то король бросился внутрь редута и доверился нашей защите…»[1687] Достоверность описания событий подтверждается и ординарцем Мюрата саксонцем В. Буркерсродой

[1688]. Этот эпизод запечатлел на одной из своих работ Фабер дю Фор[1689]

. Любопытно, насколько национально-избирательной оказалась память – все три источника этого эпизода оказались немецкими!

В целом же, если любознательный историк попытается прийти к каким-то определенным выводам в отношении борьбы за южный люнет, он сможет констатировать только следующее: а) французы и немцы были дважды вытесняемы из южного укрепления, но здесь же, еще до того, как русские могли там закрепиться, снова возвращались; б) французские и немецкие войска, если и добивались полного контроля над люнетом, то предпочитали располагаться не в нем самом, а по внешним сторонам бруствера и во рву, так что само укрепление было как бы и не занятым. Все это походило на своего рода топтание вокруг люнета, во время которого стороны истребляли друг друга, зачастую просто не соблюдая законов «правильной тактики». Данное обстоятельство и обусловило, кажется нескончаемый, спор о том, сколько же атак сделала армия Наполеона на Семеновские укрепления.