Великая армия Наполеона в Бородинском сражении

В районе 8 часов, когда дивизия Разу ворвалась на северный люнет и сразу затем была выбита, а 57-й совместно с солдатами Ледрю и Шелера начал отражать русские контратаки на южную «флешь», 61-й и 25-й полки оказались в пространстве между этой «флешью» и лесом. Солдаты Гюйардэ видели вокруг люнета крутящиеся массы пехоты и кавалерии, а немного западнее редута – французскую артиллерийскую батарею (скорее всего, батарею Пернети, которая где-то в 7 утра, вслед за батареей Сорбье пересекла Каменский овраг и приблизилась к южной «флеши»). «Три или четыре полка русских кирасир», огибая люнет, неслись на артиллеристов. Французская пехота, прикрывавшая батарею (это были 2-й и 3-й батальоны 111-го полка, а возможно, и испанцы), встретила кирасир сильным огнем. Не доскакав до батареи, кавалерия повернула влево и начала отход, оказавшись между южным люнетом и солдатами Компана. Последние успели быстро построиться в каре и встретили кирасир огнем с очень близкого расстояния. Кирасиры, не имея намерения атаковать каре 61-го и 25-го полков, тем не менее понесли большие потери от их огня. Эта атака была повторена «второй и третий раз» и завершилась с тем же результатом[1690].

Рапп, посланный Наполеоном заменить Компана, появился среди солдат 1-го корпуса примерно около 8 часов. По крайней мере, из сбивчивого рассказа Раппа можно понять, что по его прибытии маршал Ней уже находился в районе укреплений. Генерал отвел 5-ю дивизию во вторую линию, к кромке леса (вследствие этого, а также большого расстройства 57-й окончательно расстался с южным люнетом), а дивизию Дессэ выдвинул в первую. «Мы были продвинуты вперед на некоторое расстояние и выстроились в колоннах в поле видимости леса, который был на нашем правом фланге…» – вспоминал Жиро де л’Эн. Сзади и левее себя солдаты Дессэ видели «батарею из 30 орудий»[1691]. Биографы Дессэ попытались более точно определить новое расположение 4-й дивизии. По их мнению, она стояла в 400 шагах впереди и справа от «редутов»; справа от 4-й дивизии был лес, занятый ее тиральерами[1692]

. Артиллерия Пернети, продвигаясь вслед за пехотой, встала, как полагаем, юго-восточнее «флеши». Не успели войска Дессэ занять новую позицию, как начался настоящий «шторм, атака русских кирасир, которые имели направление… на батарею из тридцати наших орудий». «Эта атака, проходя перед нами, – вспоминал Жиро де л’Эн, – подверглась нашему огню, но не замедлилась; более того, залпы картечью нашей батареи не смогли их остановить, так что батарея была опрокинута саблями, и канониры бросились между колес орудий и зарядных ящиков, пытаясь спастись от вражеских кирасир…»[1693]

Итак, на этот раз артиллеристам Пернети повезло меньше. По всей видимости, эта атака оказалась более неожиданной, чем предыдущие, и в непосредственном прикрытии батареи оказался только батальон из дивизии Дессэ. Однако на помощь батарее не замедлили прийти несколько эскадронов французской кавалерии, которые «вызвали беспорядок» среди русских кирасир и заставили их отходить. Кирасиры вновь должны были пройти рядом с пехотой Дессэ, «испытав вновь наш огонь и удары штыком наших солдат, которые, выскакивая в безрассудстве из рядов, выбегали вперед для того, чтобы ударить отступавших», вновь вспоминает Жиро де л’Эн. «Мы оценили число русских кирасир, которые совершили эту ужасную атаку, примерно в 1500. Но из этих 1500 едва 200 возвратились в свои линии; все остальные, и люди, и лошади, остались на земле; я не припомню, чтобы кто-либо был взят в плен. У них не было кирас, кроме как спереди…»[1694]

Было примерно начало 10-го. Уже час, как генерал Рапп руководил действиями 4-й и 5-й дивизий. Большей частью он находился в расположении 61-го полка, бывшего у кромки леса. Несмотря на то что полк был как бы во второй линии, он беспрестанно подвергался обстрелу как русской артиллерии, так и многочисленных стрелков, бывших в лесу. «Ядра и пули ложились со всех сторон, – вспоминал Рапп. – В течение одного часа я был задет четыре раза, первый раз относительно легко двумя пулями, затем пулей в левую руку, которая вырвала рукав моего мундира и рубашки… Я был в ту минуту во главе 61-го полка, который я знал еще с Верхнего Египта. В нем от того времени оставалось еще несколько офицеров, и странно было нам встретиться здесь. Вскоре я получил 4-ю рану; пуля ударила меня в левое бедро и сбросила меня с лошади; это была моя 22-я рана, я вынужден был покинуть поле боя; и я сообщил об этом маршалу Нею, войска которого смешались с моими»[1695]

.

Раппа сменил Дессэ; теперь он уже во второй раз командовал обеими дивизиями. Но… через минуту у него была перебита рука. На обстоятельствах ранения командира 4-й дивизии подробно останавливается все тот же Жиро де л’Эн, но его рассказ был позже серьезно уточнен биографами генерала, использовавшими, без сомнения, собственные воспоминания Дессэ и его бумаги.