Великая армия Наполеона в Бородинском сражении

В целом, средний масштаб рассмотрения армии Наполеона на фоне русской кампании и Бородинского сражения позволил увидеть разновекторность процессов, происходивших в рамках Великой армии в течение всей кампании 1812 года, а также зависимость исхода войны не только от «объективного» кризиса наполеоновского господства в Европе, но и от процессов на более низком уровне, являвшихся, в свою очередь, результатом многих составляющих – начиная от случая и заканчивая степенью проявленной воли и решимости отдельных солдат в день генерального сражения.

В 3-й главе мы попытались представить собственно микроисторический уровень рассмотрения действий Великой армии Наполеона в Бородинском сражении. Благодаря «плотному описанию» событий, что стало возможным благодаря обращению к широкому комплексу источников и критическому их сопоставлению, удалось реконструировать действия Великой армии на основных этапах сражения. Это дало возможность выявить своего рода «человеческий контекст» события, увидеть единичность случая, неповторимость исторического события, почувствовать дыхание «случайности». Однако эту неповторимость конкретности мы старались воспринимать «не в отщепленности от общей ситуации», но в тесной сопряженности с ней (Л. М. Баткин). Это позволяло всегда видеть за воспроизведением частностей более широкий контекст описываемых событий, а значит, видеть за свободой выбора отдельных участников великой драмы, до известной степени, объективно предопределенные варианты действий. И вместе с тем, Бородинское сражение все же продемонстрировало удивительную игру случая. Этот случай, часто не поддающийся рациональному объяснению, выявляется тогда, когда мы пытаемся создать картину сражения не просто как события, описываемого post factum, но как ожесточенную борьбу живых людей, в которой исход битвы, а может быть, и всей мировой истории, далеко еще не был предрешен заранее. Живые люди, обреченные на борьбу, страдание, торжество или смерть, сами творили историю. Исход битвы зависел как от соотношения материальных и духовных сил борющихся армий, так и от целого моря случайно совпавших обстоятельств, а еще больше – от ежечасного и ежеминутного поведения конкретных людей – от главнокомандующего Наполеона до сержанта Бертрана. Поэтому, хотя случайность нередко и воспринимается как «одна из реализованных закономерностей», но очевидна и обратная зависимость: малые воздействия, случай, аттракторы, воздействуя на мезоуровни, в конечном итоге предопределяют и макроисторические процессы!

Таким образом, с помощью исследовательского метода, апробированного нами на материалах Великой армии Наполеона в день Бородинского сражения, мы попытались преодолеть антитезу сциентистской и гуманистической традиций, структурного и антропологического подходов, макро- и микроистории. Соединяя внеличностные структуры прошлого и конкретные жизненные ситуации, мы старались вписать конкретное событие в «серию», работая на разных временных уровнях. Событие постепенно становилось «объяснимым», сохраняя при этом свою уникальность. Говоря словами А. Я. Гуревича, мы не руководствовались романтическими вдохновениями времен Мишле и не пытались «вжиться» в психологию людей прошлого а-ля Дильтей, но стремились создать проверяемые исследовательские процедуры, «которые дали бы историку материал для научной реконструкции мировидения, систем ценностей и форм общественного поведения людей изучаемой эпохи».

Известные строки А. С. Пушкина:

Гроза двенадцатого годаНастала – кто тут нам помог?  —

Остервенение народа,Барклай, зима иль русский бог?   —