Великая грешница или Черница поневоле

Но в село идти не пришлось: на Никиту гусятника в Серебрянку припожаловал приказчик Худяк с тремя холопами. Прибыл за оброком на крытой подводе. Придирчиво оглядел двор, поле из-под огнища и скрипуче изрек:

- Кажись, от лени мохом не оброс. Много ли медку и хлеба заготовил?

- Все в амбаре, Евсей Егорыч.

Хлеб лежал в сусеке, а мед - в трех липовых кадушках. Евсей едва скрыл на губах довольную улыбку. Не худо потрудился Демша. В сусеке-то вдвое больше, чем у прежнего мужика Митяйки. И медку гораздо добыл.

Постарался Демша. Он не только отыскал и собрал мед из бортных деревьев Митяйки, но и выдолбил дупла в других деревах, на высоте от двух до семи саженей от земли. Для крепления сотов внутри дупел смастерил снозы, а мед отбирал через узкие длинные дыры.

- Не утаил, Демша?

- Побойся, Бога, Егорыч.

Худяк глянул на холопов.

- Загляните во двор, в избу. Подпол обшарьте.

Холопы вернулись не вдруг, ибо все осмотрели, даже на сеновал слазили. Вернувшись, развели руками.

- Воровства не сыскали. Евсей Егорыч.

- А что под полом?

- Моченая брусника да солонина.

- Сколь солонины?

- Кадушка с рыжиками да кадушка с груздями.

- Так, так, - крякнул в рыжую бороденку приказчик. - Забираю у тебя, Демша, на княжий двор треть жита, две кадушки меда и четь солонины.

Глаза Демши стали снулыми.

- Не по-божески, Егорыч. В Мугрееве оброк был куды меньше.

- Не по-божески? - прищурил дымчатые глаза Худяк. - А ну давай прикинем. В Мугрееве с тебя и сенцо брали, и воск, и лен, и полть мяса. Ходил ты на рыбные ловы, давал подводы на вывозку леса, дорожные гати чинил. И прочая и прочая. Здесь же ты ничего того не ведаешь, почитай, барином живешь.

- Барином? Глянь на мои руки.

- И глядеть не буду. Мужика без мозолей не бывает. Эка невидаль.

Прежде чем загрузить оброк на подводу, Худяк с хитринкой пощипал обвислый ус, а затем вопросил:

- Поди, докука без бабы жить?

Демша замялся. Крупнорубленое бородатое лицо его порозовело. Чего бы это вдруг приказчик о бабе заговорил?

- Да ты не смущайся, милок. Пора и тебе семьей обзавестись. Без жены как без шапки. Не так ли?

- Пожалуй, и так, Егорыч.

- А коль так, получай свою суженую… Варька!

Из крытой подводы, заметно оробев, выбралась ядреная щедротелая девка с густой соломенной косой. Большеглазая, статная, с курносым зардевшимся лицом. Поклонилась Демше в пояс.

- Не узнаешь, милок?

- Кажись, узнаю, Егорыч. Дочь покойного Митрия, что с починка пришла. Видел разок.

- Вот и добро. Княгиня Марья Федоровна в сенные девки взяла, а потом о тебе вспомнила. Забирай, Демша, и чад плоди. Особливо мужиков. Матушке княгине добрый приплод нужен. Мужиков-то сам ведаешь, не густо в вотчине. Плоди, Демша, хе-хе. Девка в самом соку. Будет тебе от княгини за каждого мальца награда…

Девка «для приплоду» оказалась хорошей женой. И нравом веселая, и к делам рачительная. Все-то спорилось в ее ловких усердных руках. Полюбил Демша Варьку!

- Сына тебе рожу, - замешивая тесто в квашне, как-то молвила жена.

Демша горячо обнял Варьку. Славно было на его душе. Теперь только бы жить да радоваться.

Через неделю, под вечер, набрели на починок десяток мужиков. Были в грязных посконных рубахах и драных сермягах. Шумные, кудлатые, вооруженные дубинами и рогатинами.

- Кого Бог принес? - спросил Демша.

- Меж двор скитальцы. Ходим по деревням, кормимся подаянием.

- С дубинами? - хмыкнул Демша.

Старшой ватаги глянул на огромного молодого мужика и криво ухмыльнулся.

- Ныне время лихое. Без дубины и шагу не ступишь. Но мы люди мирные. Коль нас не трогают, и мы тише воды, ниже травы. Не так ли, ребятушки?

- Воистину, Вахоня. Мухи не обидим.

- Заходите в избу, коль так. Накормлю, чем Бог послал.

- Благодарствуем, хозяин. Добрый ты человек. Может, и на ночлег нас пустишь?

- Оставайтесь. На сеновале места хватит.

Мудрено десять ртов прокормить, но Варька - щедрая душа - снеди не пожалела. Появились на столе и грибы, и моченая брусника, и гречневая каша, и горшок щей, и каравай хлеба.

- Добрая у тебя хозяйка, - кося похотливые глаза на округлую грудь Варьки, произнес Вахоня. - Вот кабы еще медовухи поставила.

- Не держим, - ответил за жену Демша. Он хоть и приветил незваных гостей, но душа к ним не лежала. Меж двор скитальцы походили на лихих людей, коих немало развелось за последние годы.

На другое утро мужики высыпали из сенного сарая. Вахоня окинул дегтярно-черными глазами двор и, увидев распахнутую дверь амбара, подмигнул мужикам и пошел к срубу, из коего раздавался стук топора.

- Аль чего ладишь, хозяин?

- Навес.

- Дело нужное. Мало ли какого скарбу можно сложить… А чего это у тебя слажено?

Демша оглянулся, и в тот же миг на его голову обрушился кистень. Удар был настолько неожидан и силен, что Демша без чувств рухнул на половицы амбара.

- Готов, детина. А теперь хозяюшку надо приголубить, хо!

Не скоро пришел в себя Демша, а когда поднялся и, шатаясь, побрел в избу, то первая мысль его была о Варьке.

Жена, вся оголенная, лежала на полу и тихо стонала. Меж ног ее чернела густая лужа крови. Она не прожила и двух дней.