Великая и священная война, или как Первая мировая война изменила все религии

Многие руководители церквей настолько чувствовали себя уверенно в своих странах, что могли позволять себе делать смелые шаги к сотрудничеству с конкурирующими церквями. В 1925 г. епископ Церкви Швеции призвал лидеров церкви из Англии, Германии и Франции объединиться вместе. Это событие совпало с кризисом церкви в мире и положило начало созданию ВСЦ.

Такое положение института церкви было последствием Первой мировой войны и лояльности к нему общества. На войне, с ее жестокостью и неопределенностью, церковь помогала снимать у воюющих депрессивные состояния и не бояться за свое будущее. В 20-е гг. среди христиан как в католических, так и в протестантских странах религиозность оставалась по-прежнему высокой. Джонатан Эбель, говоря об эффекте войны на участвующих в ней американцев, заявлял: «Мы должны меньше разочаровываться в войне, так как она дала нам большой процент верующих в стране»[288].

Церковь в Соединенных Штатах благодаря этой войне также выиграла важные идеологические победы. В течение десятилетий протестантские церкви боролись против алкоголизма в обществе, но только война помогла выполнить им их социальную программу, да вдобавок еще ввести об этом поправку в конституцию страны. Неважно, кто являлся глашатаем этой проблемы, светские политики или представители церкви, вопрос был решен самым лучшим образом и с большой выгодой для страны, которая очень нуждалась в военном патриотизме перед вступлением в войну. Этот результат стал триумфом протестантских ценностей над ценностями католиков и иудаистов, которых стало очень много в американских городах. Несмотря на то, что протестанты до войны и так преобладали в правительстве, их патриотический аргумент относительно высоких требований морали послужил также получению ими дополнительных мест как в центре, так и в провинции[289]

.

В послевоенное десятилетие в США происходило много культурных революций. Но в итоге все они завершились знаменитым судебным процессом в 1925 г., на котором происходили острые дебаты преподавателя из штата Теннесси Джона Скоупса и церковников-фундаменталистов по поводу религиозного образования в стране. Хотя Джон Скоупс был признан виновным, свобода СМИ позволила довольно сильно дискредитировать и церковников-фундаменталистов, которые выступали на суде против эволюционной теории Ч. Дарвина. Суд показал, насколько в стране продолжала существовать религиозная нетерпимость, особенно в среде евангельских христиан с их диспенсационализмом и христианским сионизмом. Резко раскритикованные в 1925 г. евангельские церкви, однако, продолжили свою деятельность, а в конце XX в. вновь стали преобладать в политической жизни страны, по-прежнему проповедуя идеи эсхатологии и премиллениализма[290].

Возврат в прошлое

Вне церквей духовный энтузиазм в обществе по-прежнему оставался на высоком уровне. Расцвет тайных и мистических сект продолжился и после 1918 г. как в Европе, так и в Северной Америке. По этому поводу глубоко переживал в 1922 г. Томас Гарди:

«В настоящее время вера в ведьм заменяет нам научную теорию Дарвина и люди одержимы поисками “новой истины”, которая вновь отбрасывает их в прошлое».

Спиритизм процветал. В 20-х гг. фотографы-спиритуалисты Лондона стали публиковать фотографии различных траурных памятников, посвященных памяти павших на войне. Ежегодно на титульных листах официальных газет появлялись фото, на которых также можно было увидеть лица умерших, окружавшие данные памятники. В 1924 г. это дошло даже до неприкрытого мошенничества. Многие известные пропагандисты-обозреватели перешли от светской политики к страстной вере в оккультизм и апокалипсис. В 1920 г. известный лидер британских феминисток Эммелин Панкхёрст откровенно объявила себя приверженцем Второго пришествия Христа[291].

В это же время самозваные пророки обосновывались в руководстве многих существующих и новых сектах. Мессией у теософов теперь стал молодой индийский мальчик по имени Джидду Кришнамурти, который, как считали лидеры этого движения, положил начало новой эры мистицизма. Кришнамурти был очень популярен в 20-е гг. XX в., он привлекал тем, что не симулировал свою божественность. В 1922 г. российский писатель Илья Эренбург высмеял навязчивые идеи и суеверие современной ему Европы в своем романе «Необычайные похождения Хулио Хуренита». Книга рассказывает о карьере аморального анархиста-мессии, который стал антихристом современного мира[292].