Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года

пути к главной цели - социализму. Об этой цели писал основоположник народнической идеологии А. И. Герцен: «Мы русским социализмом называем тот социализм, который идет от земли и крестьянского быта... от общинного владения и общинного управления... навстречу той экономической справедливости, к которой стремится социализм вообще и который подтверждает наука»¹³⁸. Аналогичные мысли можно найти и у других авторитетных идеологов народничества от Лаврова до Михайловского.

Давыдов позиционирует себя как человек, который в отличие от его оппонентов профессионально занимается этой эпохой. Таким образом, он пытается поставить Нефедова в положение оппонента второго сорта: «Тому, кто не занимается профессионально пореформенной эпохой, чрезвычайно трудно представить степень политизированности общества того времени»¹³⁹. Думаю, что Давыдов напрасно беспокоится - постоянно сталкиваясь с политизацией в научных спорах нашего времени, мы как-нибудь выдержим и политизацию столетней давности - благо, научный метод критики идеологической тенденциозности применим к обеим эпохам. Но лично я как читатель обрадовался, что можно будет узнать аргументы истинного профессионала - специалиста в области перевозки продовольствия. Перевернув страницу и пролистав статью далее, я обнаружил, что речь продолжает идти все о том же народничестве (как раз предмете моих изысканий). Что же - тоже интересно, и, посвятив столько места этой теме, как истинный профессионал, Давыдов должен был обратиться к текстам самих народников. Но этого я ожидал напрасно: критик народничества судит о нем по пересказам противников народничества и социализма вообще (цитируя не народников, а противников социализма Н. Макарова и К. Головина, которые, признаться, характеризуют сей предмет карикатурно и противоречиво). Эти противоречия в понимании критиков народничества Давыдов характеризует как свидетельство... неискренности народничества - эти хитрые народники совсем запутали противников социализма, утверждая вещи, которые расходятся с концепцией Нефедова, мол, «деревня не умирает», «деревня не разлагается»¹⁴⁰

. Ведь именно эту народническую ересь проповедует не Нефедов, а Миронов, а его отождествлять со зловредными народниками Давыдову никак не хочется. В общем, чтобы как-то объяснить эти несоответствия в своей линии нападения, Давыдов обвиняет народников в «двуличии».

Конечно, и в народнической публицистике, и в консервативной или либеральной можно найти немало глупостей. На то она и публицистика. Поэтому для характеристики идейных течений, их отличий друг от друга корректнее обращаться к авторитетным идеологам этих направлений. Увы, в статье Давыдова мы не находим даже цитат с глупостями из народнической публицистики - только из либеральной и консервативной. В ней народники предстают врагами железных дорог как «пагубного дара буржуазной цивилизации» (цитата не из народников, а из монархиста Головина), в то время как народников не устраивало, что Россия является сырьевым придатком капиталистических стран, и, соответственно, они критиковали вывозное направление железных дорог. Тот же Головин так характеризовал взгляды народников: «Пусть урожаи будут низки, пусть русское производство сохранит свое теперешнее однообразие, и у русского мужика не окажется свободных денег, - лишь бы он был сыт и твердо сохранился у него старинный общинный уклад, - об остальном заботиться нечем»¹⁴¹

. Здесь верно только одно: «лишь бы он был сыт». Это «лишь бы» отличает народников и от либералов, и от консерваторов, и от марксистов. Но ни Давыдов, ни Головин не обнаружили цитат, где идеологи народников выступали бы за снижение урожая, консервацию существующей в Российской империи структуры производства и даже консервацию общины в ее нынешнем виде.

Народнический идеолог Н. К. Михайловский обрушивался на идеализацию общины: «Идеализация мужика есть не только ложь, но ложь особенно вредная. Изображение приятных во всех отношениях мужиков и баб, когда-то бывшее у нас в моде, возможно только там, где изображаемый мужик и изображающий писатель находятся за тридевять нравственных земель друг от друга»¹⁴²

. Эта критика не означает отказа от поиска именно в народной среде принципов будущего общественного устройства, которое должно соответствовать народной психологии: «Что мужик сплошь и рядом живет по-свински - в этом не может быть никакого сомнения, да и странно бы было, если бы этого не было. Но каждый порядочный мужик имеет в своем распоряжении полную систему Правды, хотя и в смутном, зародышевом состоянии, или ищет ее - это тоже несомненно»¹⁴³.