Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года

На депутатов как на людей известных выходили всё новые недовольные. В условиях военных поражений это были и военные, готовые поиграть в «декабристов» ради того, чтобы сделать войну более «толковой» и победоносной. Не удивительно, что потенциальные военные заговорщики обращались к Гучкову, который одно время возглавлял комиссию Думы по вопросам обороны и вообще слыл ведущим военным специалистом в депутатском корпусе. Во время войны он возглавлял Центральный военно-промышленный комитет. По признанию самого Гучкова, он вел секретные беседы о возможности дворцового переворота. Вот, наконец, и заговор. Привел ли заговор Гучкова к свержению самодержавия, или речь идет о салонных конспирациях, которые так и остались разговорами, а самодержавие рухнуло в результате народных выступлений, которые начались по своим причинам?

Сам Гучков не считал свои контакты с оппозиционно настроенными военными чем-то опасным, не скрывал их и даже любил бахвалиться ими²⁶¹

. Так что об этих встречах, имевших легальное обоснование по части Военно-промышленного комитета, знала половина петроградского света. В узком кругу обсуждались и решительные действия, но практических приготовлений сделано не было. Высокопоставленный чиновник-путеец Ю. В. Ломоносов вспоминал о разговорах подобного рода, которые велись «даже за генеральскими столами. Но всегда, при всех разговорах этого рода наиболее вероятным исходом казалась революция чисто дворцовая, вроде убийства Павла»²⁶².

Генералы сотрудничали с руководством военно-промышленных комитетов, занимавшихся поставками войскам, и продолжали проникаться либеральными идеями. Либеральные идеи не были чужды великому князю Николаю Николаевичу²⁶³

, генералам М. В. Алексееву, Н. В. Рузскому, А. С. Лукомскому, А. А. Брусилову, А. И. Деникину, Ю. Н. Данилову, А. А. Поливанову, А. М. Крымову и др. А ведь они в ходе войны возглавляли фронты и штабы фронтов, занимали и более высокие должности, а Алексеев - возглавлял штаб Ставки. Поливанов в 1915-1916 гг. был военным министром, усиливая кадровые позиции либералов. Благодаря Поливанову военно-промышленные комитеты получили широкие права по распределению государственных военных заказов между заводами.

Военных раздражало, что самодержавная система не могла обеспечить нужды армии, и поэтому им нравилось потакать либеральной критике. На заседаниях Особого совещания по обороне под председательством Поливанова Родзянко и Гучков могли позволять себе самые ехидные замечания в адрес правительства.

Либерализм военных был оборотной стороной их недовольства правительством и самим Николаем, о котором генерал Лукомский в бытность заместителем военного министра говорил: «Мало ли что Государь находит достойным одобрения! Всем вам известна неустойчивость его взглядов»²⁶⁴

.

Алексеев отзывался о правительстве: «Это не люди, а сумасшедшие куклы, которые решительно ничего не понимают»²⁶⁵

. Очевидно, что Алексеев предпочел бы такому правительству кабинет либералов, тем более - знакомых ему лично. Казалось, что если правительство будет сформировано из представителей либерального крыла Думы, то власть будет иметь более прочную опору в обществе, можно будет легче привлечь частные капиталы к делу снабжения армии. Эти надежды были в значительной степени иллюзорными, но вполне естественными для того времени.

В канун Февральской революции либералы в патриотическом рвении искали предательство в окружении царя, где, по распространенной версии, свили гнездо «темные силы». Их оплотом считалась императрица Александра Федоровна. Либералы видели в императрице сильную личность, которая вредно влияет на слабовольного мужа в интересах германофильской партии (немка все-таки). Депутатам казалось, что они будут лучше смотреться у государственных рычагов. Им не приходило в голову, что источник проблем может крыться в устройстве самой бюрократической машины, которую либералы готовы были, чуть почистив, запустить «в нужном направлении».

В либеральных салонах оживленно обсуждались составы будущего правительства. Результаты этих обсуждений впоследствии пригодились.

Многие люди во фраках или погонах считали тогда, что было бы неплохо ограничить произвол двора и его чиновников правильно организованным представительством «общественности», сделать «как в Англии». Эта простая идея приходила в голову интеллигенции и в начале, и в конце XX века. Люди, которые считают себя интеллектуальной элитой, уверены, что они сохранят эту роль в обществе, устроенном по западному образцу, и не будут отброшены капитализмом в социальный осадок...