Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года

24 февраля межрайонцы призвали к солидарности с путиловцами, стремясь соединить вместе два очага движения. Толпы рабочих через полицейские заслоны прорывались на Невский проспект с севера и юга, стремясь показать столичной элите, что народ бедствует.

Процесс принял лавинообразный характер.

Психоз хулиганов?

Еще один миф, связанный с революцией, можно назвать одним словом - «психоз». Историографическая мода сегодняшнего дня - оставить в сторонке исследование социальных процессов и обратиться к массовой психологии. Правда, такие авторы редко предварительно изучают психологическую науку и проводят конкретные психологические исследования. При взгляде на революцию результат исследования известен мифотворцам заранее. Во время революции люди ведут себя не так, как положено добропорядочным и стопроцентно нормальным мещанам. Так что налицо явное буйное помешательство, истерия или психоз.

Псевдопсихологический подход, изображающий революцию как психоз, уходит корнями в высокомерное восприятие действительности как борьбы либерально-западнических принципов (разумеется, воспринимаемых автором как истина в последней инстанции) и архаики, куда относится та часть общества, которая не постигла всей мудрости либерализма. Попытка помыслить и тем более воплотить в жизнь какое-либо новое общество, отличное от либерального, характеризуется в качестве утопии и бунтующей архаики, анархии (безграмотно перепутанной с хаосом) и массового психоза. Эта схема применительно к российской революции была выдвинута ее активным участником П. Н. Милюковым³⁵²

и несет на себе следы явного разочарования в народе, который «не оправдал высокого доверия партии» - в данном случае либеральной.

Забавно, что еще эмигрантский историк С. П. Мельгунов, всуе упоминавший об этом «психозе», в доказательство приводил факт снижения уровня преступности во время революции³⁵³. Убивают людей в Кронштадте - психоз. Не убивают и не грабят - тоже психоз. Просто психозомания какая-то. Вот, современный историк И. J1. Архипов, рассматривающий события как некий психоз, объясняет причины всплеска митинговой активности в феврале 1917 г. как «эмоциональный стресс, связанный с недостаточным пониманием происходящего»³⁵⁴

. Остается только определить, в чем заключается это «достаточное» понимание.

Скромное обаяние псевдопсихологического подхода к истории улетучивается, стоит вспомнить о значении терминов. «Стресс» - это всего лишь психологическое напряжение, вызванное внешним воздействием. Какое уж тут «недостаточное понимание», когда людям есть нечего. Понятно - у них стресс. Но высокомудрые аналитики пытаются убедить, что если бы петроградцы всё «достаточно понимали», то у них никакого стресса бы не возникло, и они этим пониманием как святым духом бы питались. «Психоз» - другое дело, это - психическая болезнь, приводящая к нарушениям восприятия и поведения. То есть люди, вышедшие на улицу с лозунгами «Хлеба!» и «Долой самодержавие!», - это психически больные субъекты. Болезнь их заключается в том, что они воспринимают реальность не так, как верноподданные мещане и нынешние благовоспитанные либералы. И поведение у них какое-то странное. И взгляд голодный. В общем - всех в психушку. Там и накормят...

А люди в общем требовали, чтобы была создана власть, не относящаяся к ним как к скоту. С точки зрения элитарного сознания - это явный «психоз».

rkirk

Огромные демонстрации, обрастая по дороге все новыми и новыми толпами, двинулись к центру города, громя (но не грабя) булочные, особенно дорогие. При этом дорогой хлеб в разгромленных булочных обычно не брали, как бы говоря: «Нам чужого не надо!»

Императрица информировала супруга: «Это «хулиганское движение», юноши и девушки только для подстрекательства бегают с криками, что у них нет хлеба, а рабочие не дают другим работать»³⁵⁵. Писатель А. И. Солженицын не соглашался с будущей святой и презрительно называл демонстрантов «уличными забияками, бьющими магазинные стекла, оттого что к этому болоту не сумели завезти вза-валь хлеба». Под «болотом» подразумевается Петроград, населенный, между прочим, не лягушками, а людьми. Ссылаясь на министра земледелия Риттиха, Солженицын утверждал, что в Петрограде оставалось 700 тыс. пудов хлеба для гражданского населения. «Это на потребляющих ржаной, по фунту хлеба в день на человека»³⁵⁶. Но на сколько дней? Делим 700 тыс. пудов на указанное Солженицыным количество жителей Петрограда (2,5 млн) и получаем, что по фунту в день на человека (а это - две ленинградские блокадные нормы) можно раздавать в течение 11 дней при жесточайшей дисциплине распределения - которой требовало городское самоуправление вопреки воле градоначальника, но которой в столице не было. А была спекуляция.