Великий Эллипс

Часмистрио из стекла и стали, крышей в виде пагоды, висел в воздухе, поддерживаемый, словно драгоценный камень, огромным надземным тросом, перекинутым под облаками, на высоте тысячи футов над Узикской расселиной. Он соединят когда-то огромный торговый центр Фижи с лентами деревень беспорядочно разбросанными по вершинам скал на противоположной стороне реки Узик.

Возбуждающее зрелище. Прискорбная навозная куча посреди болота. Грандлендлорд скривил презрительно губы при одном воспоминании об этом. Никакого комфорта, никаких прелестей жизни, никаких развлечений. Ужасная, зловонная язва на благородном лице мира, доказательство неполноценности его жителей. Если бы история, которую он рассказал своему племяннику — сверкающей звезде Ледяного Мыса, — была правдой, если бы он поехал прямо в цивилизованный, блистательный Юмо Таун, тогда жизнь его была бы похожа на рай. Но долг зовет, у него есть обязательства перед императором, поэтому-то он и вынужден был удалиться в это забытое богом место.

По крайней мере, он избежал пыльного и грязного Аэннорве и допотопного Бизака. Это первое утешение. И его временное пребывание в этом захолустном, кишащем бандитами Зуликистане, по-видимому, должно быть кратким. Это второе утешение.

Торвид выдохнул облако сигаретного дыма и почувствовал, что его внимание уплывает в сторону. Никакого укрытия, никакого чистого горного воздуха не найти за стеклянными стенами часмистрио, и человек в капюшоне знает это и, очевидно, желает списать свое уродство на счет отравленной атмосферы. Неудачное творение природы. Глубокая морщина залегла между бровей грандлендлорда.

— Ты здесь? — спросил он строго. «Капюшон» резко поставил перед ним инкрустированный столик. — Мой бокал. — Он готов был наградить подзатыльником за малейшее неповиновение, но «капюшон» тут же наклонился, чтобы наполнить пустой бокал вонарским шампанским, не дав тем самым возможности для дисциплинарного взыскания. Молчаливое волосатое лицо на секунду оказалось на одном уровне с лицом Торвида. Он уловил дикий блеск красных глаз под тенью капюшона, и желание хоть как-то связываться с этим исчезло как по волшебству.

Какое-то время молчание нарушалось лишь порывами горного ветра и скрежетом металла о металл. Часмистрио плыл, раскачиваясь в воздухе, по велению невидимых рук.

Торвид Сторнзоф потягивал шампанское, внимательно рассматривая пейзаж и курил. В этот момент часмистрио достиг области низких облаков, и призрачно-серый туман поглотил мир внизу. Серый дым наполнил и окрасил серой мглой интерьеры движущегося часмистрио. Практически ничего нельзя было различить. Из-под капюшона слуги раздавались низкие, хриплые, звуки. Урггурргургагрурргх… Вероятно, у него возник какой-то дыхательный спазм, но Торвид Сторнзоф не относил повышенную чувствительность к числу своих недостатков. Не спеша выдохнув серый туман, он строго приказал:

— Замолчи.

— Ууургжгургургургг…ииЮГГК, ииЮГГК, ииЮГГК…

Нелепая икота только усилила клокотание. Темно-красная слизь закапала из расплющенных ноздрей. Мерзость, недостойная внимания, обычно Торвид игнорировал такие недоразумения. Но тесное пространство часмистрио мешало проявить снисходительность, и он счел нужным прекратить это несносное безобразие.

— Замолчи, — повторил он сурово.

— Ууурггггургургур… ииЮГГК, ииЯРРГХККК…

Так как это было уже умышленное неповиновение, то оно гарантировало обязательное телесное наказание. Поднявшись с тахты, Торвид сделал шаг вперед, поднял руку и ударил по щетинистому лицу под капюшоном. Голова создания откинулась в сторону, затем оно рванулось вперед, глаза сверкали красным огнем, желтые клыки едва не впились в горло Торвида. Он отшатнулся назад, достал из нагрудного кармана пистолет и выстрелил не раздумывая. Хлопок — и третий красный глаз появился в середине лба нападавшего.

Щекотливое положение. Но он действовал в целях самозащиты, хотя его прием на противоположной стороне Узикской расселины становится проблематичным. Торвид нахмурился и налил себе еще бокал шампанского.

Поднявшееся зловоние заполнило стеклянное купе. Мертвое тело испускало целый букет мерзких запахов. Торвид отставил бокал в сторону.

Часмистрио медленно двигалось вперед. Постепенно туман рассеялся, и каменные утесы проступили сквозь серую пелену. Глухой удар, скрип и еще один заключительный удар свидетельствовали о завершении путешествия. Не привыкший к самообслуживанию Торвид заставил себя самостоятельно отодвинуть щеколду и распахнуть стальную дверь. Он вышел из своей кабины прямо навстречу четверке в капюшонах, стоявшей у лебедки. Ими руководил надсмотрщик с ледяными глазами облаченный в костюм зульского крестьянина: блуза с длинными рукавами, свободный жилет и короткий домотканый килт.

Не замечая прислуги, он обратился прямо к надсмотрщику:

— Монгрел ждет меня?

— Он под сосной, увидите, она молнией расколота. Это — не доходя до деревни Фадогальбро, — ответил надсмотрщик на сносном грейслендском.