Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»

Очевидно, на этот раз он молчал ровно столько, сколько было нужно, чтобы грубая солдатня, знавшая только две силы, которой она повиновалась – «кнут и пряник», – не сорвалась с цепи и не началось всеобщее побоище. Когда он тихо, но очень внятно заговорил, то все мгновенно поняли – насколько сурово он настроен. Взбунтовавшиеся солдаты были объявлены предателями и изменниками родины, достойными самой позорной смерти – «децимации» – позорной казни каждого десятого в строю перед строем всего легиона! «Но я прощаю вас и покараю лишь ваших главарей!» – закончил свою краткую, но доходчивую речь Публий.

…Под леденящий звон мечей, ударяемых о щиты, на площадь вывели главных «бузотеров», раздетых и в цепях. Их тут же у позорных столбов в центре легионного бивака забили до смерти плетьми с крючками на концах (подобными тем, которыми истязали Иисуса Христа в шокирующем голливудском фильме Мэла Гибсона «Страсти Христовы», 2004 г.)…

Этим смелым и продуманным актом устрашения римский полководец подавил волю бунтовщиков и не дал никому поднять руку или голос протеста в защиту своих вожаков. Характерно, что уже в ходе смертной казни их главарей мятежные легионеры давали новую присягу на верность отечеству и тут же получали… задержанное жалованье. Так Публий Корнелий Сципион-Младший лишний раз показал всем, что с ним «шутки плохи» не только на поле боя, но и подчиненным он может запросто показать «где раки зимуют».

Своего рода «Отец солдатам», он прекрасно знал, когда дать «кнута», а когда раздать «пряники», или… наоборот.

…Кстати, по другой версии подавления мятежа Сципионом, все прошло несколько иначе. Как только он почувствовал себя немного лучше и получил всю нужную информацию, то лично с конным эскортом нагрянул в лагерь мятежников. Там он выступил перед ними с жесткой речью, в которой напомнил им о всем известной в истории Рима участи одного мятежного легиона, который был весь… обезглавлен, чтобы остальным неповадно было! Пока он намеренно долго говорил, подошли верные ему войска и плотным кольцом окружили бивак бунтовщиков. Дабы дать солдатам возможность кровью искупить свою вину, он потребовал немедленной казни только… 35 зачинщиков беспорядков…

Теперь можно было вновь заняться усмирением иберийских вождей. Индебол и Мандоний горько раскаялись в содеянном, но отступать уже было поздно. Всем было хорошо известно, что для непреклонного в воинской дисциплине римлянина не существовало большего преступления, чем предательство. И очень скоро легионы Сципиона разбили свой лагерь в долине реки Эбро на виду у 22,5-тысячного вражеского воинства.

Затяжная партизанская война ему была не нужна – лучшие полководцы мира всех времен и народов «ломали в ней себе зубы», он поставил себе задачу как можно скорее вызвать варваров на решающее сражении на открытой местности.