Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора

Яковлеву в те весенние дни исполнилось 39 лет. Он по всем человеческим меркам был еще молодым мужчиной, но сейчас, когда спало то невероятное напряжение, в котором он жил последние пять лет, он почувствовал себя просто стариком. Хотелось лечь, отключить телефоны и выспаться – по-человечески с одиннадцати и до семи, а не наоборот, отправиться на выходные на водохранилище или за грибами. А в отпуск махнуть в Крым, ловить попутные потоки, чтобы раз за разом устремляться в бесшумный полет в бескрайнее небо.

Тотчас началась череда торжественных собраний, партийных активов, правительственных приемов, на которых надо было выступать, говорить, поздравлять, благодарить, призывать – и все это длилось до 24 июня, когда он увидел немецкие знамена, которые летели к подножию мавзолея, и он понял – это все. Война закончилась. Хотелось бы, чтобы навсегда.

10 июня он, Яковлев, был награжден орденом Отечественной войны I степени, а 2 июля – орденом Ленина «за образцовое выполнение заданий Правительства по производству боевых самолетов».

Пришло время подводить итоги, и авиационной промышленности было чем рапортовать. За военное время она выпустила достаточное количество самолетов, чтобы завоевать превосходство в воздухе и сокрушить люфтваффе.

Во втором полугодии 1941 года заводы НКАП выпустили 9777 самолетов (1639 в месяц); в 1942 г. – 25 436 (2120); в 1943 г. – 34 884 (2907); в 1944 г. – 40 241 (3353); в 1945 г. до 10 мая – 15 317 (3483). Из этого количества – 35 000 истребителей марки «Як», больше, чем каких других истребителей в мире…

Было необычайно трудно. Поражения никому не добавляют настроения, но они закаляют характер, и наш народ показал его. Яковлев помнил лица подростков, изможденных женщин, инвалидов, работавших на заводах по три смены, и возгордился тем, что принадлежит к племени победителей.

Вот как он писал об этом в своей книге:

В честь победы Советское правительство устроило 24 мая 1945 года прием в Кремле. Мне часто приходилось бывать в Кремле, но на этот раз я ехал туда как впервые.

Последний прием здесь был перед самой войной – 2 мая 1941 года. И вот мы вновь после четырехлетнего перерыва собрались в этом дворце – нарядные, в парадной форме, счастливые, гордые своей победой…

Раздался звонок председательствующего В.М. Молотова, и в наступившей на какой-то миг тишине он провозгласил тост за бойцов-красноармейцев, моряков, офицеров, генералов, адмиралов. За ним последовал тост за великую Коммунистическую партию.

Последний тост произнес Сталин. Как только он встал и попытался говорить, его слова потонули в громе аплодисментов. Когда немножко утихли, Сталин сказал:

– Разрешите мне взять слово. Можно? Хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа, и прежде всего русского народа.

Я пью, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в Советский Союз.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне всеобщее признание, как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение…