Великий князь Юрий Всеволодович

Из Новгородской Первой летописи старшего извода

…Так воздал Господь Бог по делам нашим. На Воздвижение честного креста[128]

побил мороз урожай по волости нашей, и оттого пришло горе великое: начали покупать хлеб по 8 кун, а ржи кадь по 20 гривен, а во дворах по 25, а пшеницы по 40 гривен, а пшена по 50, а овса по 13 гривен. И разбрелись град наш и волость наша, и полны были чужие города и страны братьями нашими и сёстрами, а те, кто остались, начали помирать. И кто не прослезится о том, видя мертвецов, по улицам лежащих, и младенцев, псами поедаемых…

(22. С. 69)

Число умерших превысило три тысячи, и это только те, кого хоронили в общей «скудельнице» (братской могиле) на средства нового новгородского архиепископа Спиридона (он занял кафедру в прошедшем, 1229 году). К тому времени Ярослав Всеволодович вступил в открытый конфликт с Михаилом Черниговским. Дело едва не дошло до войны, предотвратить которую удалось только общими усилиями княжеского сообщества и Церкви. Неправым во Владимире считали именно Михаила, который будто бы нарушил условия своего соглашения с Ярославом, но в чём состояли условия этого соглашения, опять-таки неизвестно. Юрий в споре брата и шурина вновь выступил миротворцем, и Ярослав на этот раз прислушался к слову брата.

Из Лаврентьевской летописи

…В то же лето приходил преосвященный митрополит всея Руси Кирилл к великому князю Юрию и к брату его Ярославу, и к Святославу, и к Константиновичам Васильку, Всеволоду и Владимиру, от киевского князя Владимира Рюриковича, а от черниговского князя Михаила пришёл епископ Порфирий; пришли с ними и игумен пречестного монастыря Святого Спаса в Киеве на Берестовом Пётр Акерович, и другой муж Владимира [Рюриковича] — стольник его Юрий. Эти трое приходили с митрополитом, прося примирить Михаила с Ярославом. Ибо Михаил был не прав, нарушая крестное целование Ярославу, и Ярослав хотел идти на Михаила. Бог же не допустил этого… Ибо послушал Ярослав брата своего старейшего Юрия, и отца своего митрополита, и епископа Порфирия и заключил мир с Михаилом, и была радость великая… Много же даров дали оба князя, Юрий и Ярослав, отцу своему митрополиту и епископу Порфирию и игумену Спасскому, и взяли благословение от них, и отпустили их каждого к своему князю.

(27. Стб. 454–456. Перевод А. Г. Кузьмина по: 54. С. 274–276)

Михаил согласился оставить Новгород. В декабре новгородцы прогнали его сына княжича Ростислава, а к Ярославу, смирившись, послали — звать его на стол «на всей воле новгородской». Однако, как показали дальнейшие события, примирение двух князей было лишь временным.

Из Новгородской Первой летописи старшего извода

…Ярослав же спешно пришёл к Новгороду, месяца декабря в 30-й день, и созвали вече, и целовал [князь] Святую Богородицу на грамотах на всех Ярославлих[129]. И, пробыв две недели, пошёл опять в Переяславль, взяв с собою младших мужей новгородских; а сыновей своих двух, Фёдора и Александра, посадил в Новгороде…