Великий князь Юрий Всеволодович

В действительности же двери Суздальского собора, по всей вероятности, создавались тогда же, когда и всё внутреннее убранство храма, то есть в 1230–1233 годах (118. С. 106–111). Помимо их общей стилистической близости к современным им памятникам владимиро-суздальского искусства, об этом свидетельствует подбор изображённых на них святых. На южных вратах первое место занимают святые, соименные владимиро-суздальским князьям того времени: святой Георгий — небесный покровитель великого князя Юрия Всеволодовича, Димитрий Солунский — небесный покровитель отца Юрия и его старшего сына княжича Всеволода, святые Феодор Тирон и Феодор Стратилат — небесные покровители Ярослава Всеволодовича и его старшего сына. «Постановка на первое место святого, соименного великому князю, явно говорит о создании врат при его жизни и, может быть, по его заказу», — отмечает исследовательница (118. С. 109). На западных вратах храма выделяется изображение святого Митрофана, патриарха Константинопольского, — небесного покровителя тогдашнего епископа Владимирского. А это свидетельствует и о его участии в создании этого выдающегося произведения искусства.

Удивительно, что почти одновременно были завершены строительством и украшены две богатейшие по убранству церкви Северо-Восточной Руси — в Суздале и Юрьеве-Польском (последняя в следующем, 1234 году). Такое совпадение по времени нельзя не признать свидетельством высочайшего уровня, которого достигли культура и экономическое развитие всего Владимиро-Суздальского княжества накануне страшного монгольского завоевания!

Год 1234. Река Амовжа

Главные события года происходили в Прибалтике. В большом походе князя Ярослава Всеволодовича на древний Юрьев (Дерпт, Дорпат) приняли участие и полки из Суздальской Руси (или Низовской, как называли её в Новгороде). Как видим, великий князь Юрий Всеволодович в очередной раз поддержал брата.

Годом ранее, в отсутствие в Новгороде князя Ярослава (он был в своём Переяславле), войска Дерптского епископа захватили Тесов, крепость, защищавшую подступы к Новгороду с северо-запада (22. С. 72). Теперь Ярослав готовился нанести ответный удар. Под его знамёнами, помимо «низовских» полков, собрались полки из всех городов Новгородской земли («всей области», по выражению летописца).

Из Новгородской Первой летописи старшего извода

В лето 6742 (1234). Пошёл князь Ярослав с новгородцами и со всей областью и со своими полками на немцев под Юрьев. И остановился князь, не дойдя до города, с полками, и пустил людей своих в зажитье[137] воевать; немцы же выступили из града, а иные из Медвежьей Головы на сторожи, и бились с ними те до подхода полка. И помог Бог князю Ярославу с новгородцами, и били их до реки, и пало тут несколько лучших немцев; а когда были немцы на реке Амовже, обломился лёд, и утопло их тут много, а иные, раненые, вбежали в Юрьев, а другие — в Медвежью Голову; и много опустошили земли их и урожай потравили. И поклонились немцы князю; Ярослав же заключил с ними мир на всей правде своей. И возвратились новгородцы все здравы, а низовцев[138] несколько погибло.

(22. С. 72–73)

Во время похода был сожжён основанный в 1228 году возле Юрьева (Дерпта) цистерцианский монастырь Фалькенау (19. С. 305). Мир, заключённый Ярославом с Дерптским епископом, по всей видимости, не противоречил условиям мира 1224 года, заключённого Новгородом с другими субъектами международного права — Рижским епископом и Орденом меченосцев, о котором мы говорили выше. Но он имел, пожалуй, даже бо`льшие последствия в русской истории. По мнению выдающегося русского историка XIX века Сергея Михайловича Соловьёва, слова летописца о том, что мир этот был заключён новгородцами «на всей правде своей», дают основания полагать, что именно тогда князь Ярослав Всеволодович выговорил ту знаменитую «дань с Юрьева для себя и для всех преемников своих… которая после послужила Иоанну IV поводом лишить Ливонию независимости», то есть стала непосредственным поводом для начала Ливонской войны (138. С. 124).