Великий князь Николай Николаевич

чальными задачами. Единственнымъ однако лидомъ, черезъ котораго проходили къ Царю вс оперативные доклады и который, по своему положенію, могъ расчитывать на полученіе высокаго и отвтственнаго поста Верховнаго Главнокомандующаго, являлся, въ русскихъ условіяхъ, Военный Министръ генералъ Сухомлиновъ. Не потому ли между прочимъ и выдвигалась его кандидатура на этотъ постъ? Большой, однако, вопросъ, выиграла ли бы отъ этого Россія!

Итакъ Великій Князь Николай Николаевичъ былъ назначенъ на постъ Верховнаго Главнокомандующаго не только тогда, когда вс подготовительныя къ войн работы были закончены, но даже тогда, когда он стали приводиться уже въ исполненіе. Оффиціально онъ никогда не числился лицомъ, которому предполагалось ввритъ во время войны на запад главнокомандованіе всми дйствующими арміями, ибо прерогатива эта сохранялась Императоромъ Николаемъ П за собою. II хотя Великій Князь въ мирное время носилъ титулъ Главнокомандующаго столичнымъ военнымъ округомъ, но власть его, подобно остальнымъ командующимъ войсками въ военныхъ округахъ, ограничивалась лишь предлами одного этого округа. Званіе же «Главнокомандующаго» войсками Гвардіи и Петербургскаго военнаго округа являлось не боле какъ почетнымъ, не предршавшимъ того назначенія, которое могло быть ему вврено въ дйствительности въ военное время.

При всемъ томъ 'было бы несправедливо сказать, что Великій Князь былъ поставленъ въ такія условія, при которыхъ онъ былъ не въ состояніи ознакомиться самымъ подробнымъ образомъ съ планомъ войны и проектомъ первоначальнаго стратегическаго развертыванія русскихъ вооруженныхъ силъ. Читатель уже знаетъ, что много лтъ тому назадъ, будучи Генералъ-Инспекторомъ Кавалеріи, Великій Князь былъ офиціально извщенъ тогдашнимъ Военнымъ Министромъ генераломъ Куропаткинымъ о предназначеніи его, на случай войны на запад, Главнокомандующимъ Сверо - Западнымъ фронтомъ, развертывавшимся противъ Германіи. По его избранію Начальникомъ Штаба этого фронта былъ предназначенъ генералъ Палицынъ, занимавшій въ теченіе трехъ лтъ постъ Начальника Русскаго Генеральнаго Штаба. Оба эти лица были спаяны тсными узами общей работы; къ заявленіямъ и требованіямъ ихъ въ Военномъ Министерств внимательно прислушивались и предположеніе, ^і

что они могли быть незнакомы съ общими соображеніями на случай войны и лишены возможности вліять на ихъ характеръ совершенно невроятно. Въ длахъ Главнаго Управленія Генеральнаго Штаба имлось не мало записокъ Великаго Князя Николая Николаевича

по различнымъ организаціоннымъ и оперативнымъ вопросамъ, относящимися къ періоду времени съ 1892 по 1909 годъ.

' На всемъ изложенномъ приходится останавливаться очень подробно потому, что автору этихъ строкъ приходилось встрчаться съ мнніями о томъ затруднительномъ положеніи, въ которомъ оказался Великій Князь при своемъ внезапномъ назначеніи на постъ Верховнаго. Лучшимъ же подтвержденіемъ справедливости моихъ словъ о знакомств Великаго Князя съ существовавшими предположеніями служитъ то обстоятельство, что, будучи назначенъ на постъ главнаго руководителя боевыми операціями русскихъ войскъ, Великій Князь Николай Николаевичъ оказался настолько въ курс дла, что, въ добавленіе къ тмъ свдніямъ, которыми онъ обладалъ, ему потребовалось представленіе лишь нсколькихъ детальныхъ докладовъ.

Остается утвержденіе, что въ этихъ планахъ не могли проявиться въ полной мр индивидуальныя черты его характера и натуры. Противъ этого утвержденія спорить конечно невозможно. Можно только отвести этотъ аргументъ соображеніемъ, что такова была органическая неправильность въ устройств русскаго Военнаго Министерства вообще, черезъ которую должно было перейти всякое лицо, назначенное на должность Верховнаго (за исключеніемъ Императора и генерала Сухомлинова). Однако, мною было уже отмчено, что въ современныхъ условіяхъ и при массовыхъ арміяхъ, значеніе личности Главнокомандующаго въ большей мр ограничено. Можно еще отмтить, что наступательный планъ воины, положенный въ основу нашего стратегическаго развертыванія, вполн отвчалъ характеру лица, назначеннаго Верховнымъ Главнокомандующимъ. Наступленіе въ Восточную Пруссію съ силами, которыя способны были бы приковать къ себ отъ 5-ти до 6-ти германскихъ корпусовъ на Восточно-Прусской границ³), требовалось нашей конвенціей съ Франціей, причемъ тотъ, кто зналъ Великаго Князя и помыслить бы не могъ о возможности измненія имъ даннаго Россіей слова; наконецъ, вторженіе въ предлы Австро-Венгріи диктовалось не только 'стремленіемъ пріобрсти себ извстную безопасность и свободу дйствій противъ Германіи, но и задачей поднятъ противъ Австріи входившихъ въ составъ этой Монархіи славянъ. Къ сожалнію, наши силы противъ Австро-Венгріи не представилось возможнымъ при первоначальномъ развертываніи увеличитъ количественно, въ виду настойчиваго, достаточно обоснованнаго позиціей Швеціи требованія