Читаем Великий Кофта полностью

Граф(один). Не могу понять, но, судя по обстоятельствам дела, как о них докладывает этот человек, все более чем вероятно. Маркиза зазвала сюда каноника. Мыслимо ли, чтобы ей оказалось по силам расположить принцессу? То, что я всегда считал дурацкой затеей, обманом и мошенничеством?.. Ну, уж если ей это оказалось по силам, тогда для людей нет ничего непосильного. (Уходит за левую кулису в глубине сцены.)

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Кавалер. Полковник швейцарской гвардии. Шестеро швейцарцев выходят слева из-за передней кулисы.

Полковник

(выходит последним, в сторону сцены). Оставайтесь здесь в засаде и, что бы ни стряслось, не двигайтесь с места, покуда не затрубят рога. Когда рога смолкнут, выходите и арестуйте всех, кого найдете в саду. (Швейцарцам, стоящим на сцене.) Итак, вы ждете этого же сигнала. Четверо спрячутся у главного входа, впускайте всякого, не выпускайте никого.

Швейцарец. Войти пусть входят, а выход закрыт.

Полковник. А кто захочет выйти, того хватать.

Швейцарец. Уж мы им покажем.

Полковник. А когда рога смолкнут, приведете ко мне всех, кого задержали. Но двое пусть останутся у ворот.

Швейцарец. Слушаюсь, господин полковник. Я и мой дружок доставим вам пленных, а Михель и Дузле останутся у ворот, чтобы еще кто не ускользнул.

Полковник.

Ну, ступайте, ребятушки, ступайте. Все как следует быть.

Четверо швейцарцев уходят.

А вы двое отступите шагов на десять, в кусты, остальное вам известно.

Швейцарец. Хорошо.

Полковник. Итак, кавалер, посты вроде бы расставлены. Едва ли от нас кто ускользнет. Если вас интересует мое мнение, я полагаю, что на этом месте нас ждет наилучший улов.

Кавалер. Почему, господин полковник?

Полковник. Поскольку речь идет о любовной интриге, они наверняка выберут это местечко. В остальном парке аллеи слишком прямые, лужайки слишком светлые, а этот кустарник и эти беседки достаточно густы для всяких любовных затей.

Кавалер. Я не успокоюсь, пока все не кончится.

Полковник. При таких обстоятельствах настоящий солдат как раз и должен воспрянуть духом.

Кавалер. Как солдат я предпочел бы стоять на опасном посту. Вы не посетуйте на меня, но я тревожусь за участь этих людей, пусть даже они того не стоят, и мое намерение вполне похвально.

Полковник. Не тревожьтесь! Я имею приказ самого князя и его министра покончить дело как можно скорей. На меня вполне полагаются. И князь, бесспорно, прав. Ибо если пойдут толки, если история привлечет внимание, люди могут подумать всякое, им не закажешь, а обделать дело без лишнего шума всегда лучше. И тем больше становится ваша заслуга, дорогой юноша, которая никак не должна остаться без награды. Но, сдается мне, я что-то слышу. Давайте-ка отойдем в сторонку.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Маркиз. Маркиза. Племянница.

Маркиза(маркизу, который как раз вышел на сцену). Оставайтесь все время здесь, в кустах, и не шумите. Я скоро к вам присоединюсь.

Маркиз отступает в тень.

Вот, милое дитя, та беседка, а вот и роза, остальное вам известно.

Племянница. О тетушка, дорогая тетушка, не покидайте меня, обойдитесь со мной человечно, подумайте, что я делаю ради вас, на что решаюсь вам в угоду.

Маркиза. Мы с вами, дитя мое! Только смелей! Опасности для вас нет ни малейшей, через пять минут все останется позади. (Тоже уходит.)

Племянница(одна). О, боже, пусть даже глубокая ночь скроет мой грех, что мне в том? День благословит каждое доброе дело, свершившееся в ночной тиши, и обратит к преступнику мрачный, ужасный лик.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Племянница. Каноник.

Племянница садится в беседку и держит розу в руках.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Испанский театр. Пьесы
Испанский театр. Пьесы

Поэтическая испанская драматургия «Золотого века», наряду с прозой Сервантеса и живописью Веласкеса, ознаменовала собой одну из вершин испанской национальной культуры позднего Возрождения, ценнейший вклад испанского народа в общую сокровищницу мировой культуры. Включенные в этот сборник четыре классические пьесы испанских драматургов XVII века: Лопе де Вега, Аларкона, Кальдерона и Морето – лишь незначительная часть великолепного наследства, оставленного человечеству испанским гением. История не знает другой эпохи и другого народа с таким бурным цветением драматического искусства. Необычайное богатство сюжетов, широчайшие перспективы, которые открывает испанский театр перед зрителем и читателем, мастерство интриги, бурное кипение переливающейся через край жизни – все это возбуждало восторженное удивление современников и вызывает неизменный интерес сегодня.

Агустин Морето , Лопе де Вега , Лопе Феликс Карпио де Вега , Педро Кальдерон , Педро Кальдерон де ла Барка , Хуан Руис де Аларкон , Хуан Руис де Аларкон-и-Мендоса

Драматургия / Поэзия / Зарубежная классическая проза / Стихи и поэзия