Великий перелом

Это была их первая встреча в таком формате. И заходили они на важную беседу издалека…

Каганович, сидевший с 1925 года на Украине к концу 1927 года уже вошел в терминальную стадию конфликта с местными националистами. И искал отчаянной поддержки в центре.

Изначально он опирался на Сталина, но тот не стремился ограничивать «оборонительный национализм» УССР. И спускал все на тормозах, но и не говорил «нет». А в оригинальной истории в конце концов сделал окончательный выбор не в пользу Кагановича, сняв его с должности. Теперь же, когда Иосиф Виссарионович выбыл из игры, тот решил обратиться к Фрунзе. Тем более, что нарком и сам находился в достаточно натянутых отношениях с украинской компартией.

Лазарь Моисеевич был не шибко образованным, мягко говоря. Как и большинство революционных вождей. Но был безумно энергичным, решительным и крайне деятельным. Более того, что крайне важно, полностью разделял позицию Фрунзе и Дзержинского по национальному вопросу. Ибо национализм не признавал ни в каком виде. Хотя и был вынужден мириться с тем положением дел, какое имелось. А позиция по НЭПу и образование выглядели вполне поправимыми аспектами. Во всяком случае, куда менее значимыми, нежели национальный вопрос.

Вот Фрунзе и решился на сближение с этим крайне энергичным персонажем. Может быть не самым влиятельным, но чрезвычайно удобным на практически любом направлении. Если к нему приставить толкового помощника, разбирающегося в порученном вопросе, то он был способен лбом тоннели прокладывать…

Плавно беседа перешла на тему Украины. И, почти сразу, коснулись производств. Это было, по большому счету, неизбежно.

– Я понимаю, Михаил Васильевич, ваши опасения. Украина действительно очень уязвима. Но нельзя же так – на голодном пайке. Вы ведь совсем уж режете ножом по живому без всякого наркоза. На Украине это вызывает растущее недовольство.

– Разве моя задумка поставить в Днепропетровске большой автомобильный завод, а в Запорожье большой тракторный – это голодный паек?

– Разумеется! Это воспринимают как кость, брошенную голодающему. Подачку. Вы же понимаете, что украинская компартия желает больше. Намного больше. И ей нужно как-то управлять, что становиться с каждым днем сложнее. Например, судостроение. При царе Николаевские верфи гремели на всю страну. А сейчас?

– Гремели чем? Тем, что отличались крайне низким качеством строительства и постоянно срывали сроки?

– Это частности.

– Это не частности. Если бы не турки, то при царе дешевле бы было строить на севере – в Санкт-Петербурге и перегонять на юг. Сейчас тоже. Но мы ни тогда, ни сейчас этой возможностью не обладаем. Поэтому вынуждены возиться с южными судостроительными верфями.

– Но вы начали строительство большой судоверфи в Новороссийске, а не в Николаеве. Ну или хотя бы в Мариуполе.

– Да. В Новороссийске. Потому что он в должной мере удален от любых вражеских границ. Разве что какую-то угрозу представляют турки. Но они такие вояки… – сделал Фрунзе пренебрежительный жест рукой.

– И все равно, я прошу вас – изыщите возможность. Это становится попросту опасным.

– Опасным? – вклинился Дзержинский. – Чем же?

– Начали ходить плохие разговоры. Очень плохие. При мне, понятно, помалкивают. Но…

– Что?

– Мне стали доносить, что с польской стороны стали появляться люди. И с ними ведутся опасные беседы. Обсуждается гарантии отделения УССР от Союза.

– Этого следовало бы ожидать. – тихо покивав, констатировал Фрунзе.

– Нужно что-то делать. Потому что я не в состоянии остановить эту катастрофу.

– Мы не сможем в ближайшие месяцы провести никакую масштабную операцию на Украине. – нахмурив лоб, произнес Дзержинский. – Все наши силы пока сковал Урал. Во всяком случае силами ОГПУ и НКВД. Армия, понятное дело, не в счет. Но без моих ребят это все лишено смысла.

– До весны, скорее всего, твои молодцы там скованны. – кивнул Фрунзе. – Или даже до лета.

– Да, где-то так.

– А с украинскими боевиками, что шалят в Польше, они как порешали? Это ведь больное место для поляков.

– Я сам в эти круги не вхож. Но, я слышал, что те вроде как затихли и сейчас не озоруют.

– Ясно. – нахмурился нарком.

– Нужно еще что-то. Иначе до весны они не досидят.

– Зимой решатся начать кампанию?

– Треть сил постоянной готовности на Урале.

– А Польше какой с этого резон? – поинтересовался Дзержинский.

– Ясное дело какой. Предлагают конфедерацию создать с Украиной и Белоруссией. Вроде как обновленную Речь Посполитую.

– В Белоруссии разве тоже угроза?

– Белоруссию они планируют завоевать. Болтают, будто бы французы пообещали им танки и прочее оружие. А, возможно, даже завозят кораблями. Во всяком случае нашим в том же Киеве говорят, что танки уже поступают. Рено. Англичане тоже чем-то их снабжают. Кажется, артиллерией и самолетами, но это не точно. Это все нужно проверять.

– Тайно завозят? – уточнил Дзержинский, что-то черкнув на салфетке.

– Тайно.