Великий посланник

– Там эта… как ее… гревинда Инге, очень желает с вами пообщаться, сир…

Глава 3

– Кто? – Я чуть не уронил бокал.

Гревинда Инге? Что за на хрен? Стоп! Гревинда – это графиня у скандинавов. Помнится, Карлуша жаждал связать меня узами брака с некой датской графиней. К счастью, не сложилось. Но откуда здесь таковая взялась? Уже успел нажраться, шотландская сволочь?

– Ну тот… – Уильям осторожно потрогал свой распухший нос, – тот, что меня топором охреначил. Вы его только оглушили, а когда ратники стали доспех сдирать, оказался бабой. Этой самой гревиндой. Злющая, зараза, грозится, драться кидается. Вас хочет: мол, есть важный разговор к главному, и все тут. Небось выкуп предлагать будет, боится, что чести девичьей лишат! – Скотт жизнерадостно заржал. – А я бы вдул, ничего такая гревинда.

– А тащи ее сюда немедля. – Мне вдруг очень захотелось увидеть пленницу. Нет, дамы не чужды воинским искусствам в наше время, та же Мергерит владеет мечом прилично, но все это больше смахивает на театральщину, а эта – по-настоящему, даже в сечу полезть не побоялась. На что Тук боец лихой, но и ему досталось. Небось мужиковатое одоробло, со страшной мордой. Тем более что скандинавка.

Через несколько минут пленницу доставили в каюту. Ожидания оказались полностью обманутыми. Помнится, я сравнивал Феодору с валькирией, правда, с киношной, но эта оказалась самой настоящей, причем в хардкор-версии. Крепко сбитая, но стройная, отлично сложенная, высоченная по средневековым меркам, красивая, зараза, глаз не оторвать, эдакий канон нордической красоты. В голубых глазищах плещется холодная презрительность, мордашка надменная и русая коса присутствует, кабы не толще Федькиной, правда, по длине слегка уступает. Доспех с нее содрали, губа разбита, на виске засохшая кровь, но это ничуть не портит впечатления, даже подчеркивает его. Ух ты… вот это добыча! Интересно, сколько за нее отвалят?

Пленница что-то зло пробулькала на непонятном языке и тряхнула скованными цепью руками. И даже ногой топнула. Заметив, что мы не поняли, повторила еще раз на другом, более мудреном, а потом, страдальчески скривившись, перешла на немецкий, который я неплохо знаю.

– Прикажите снять с меня эти цепи. Я даю обещание не бежать и не причинять вам вреда. И наконец, сообщите – у кого я в плену?

Я встал и с легким поклоном представился:

– Граф божьей милостью, Жан Арманьяк Шестой, иные титулы опущу, ибо их неприлично много. Со мной барон Карстенс. С кем имею честь?

– Гревинда Инге Сигурдссон из рода Инголви, во мне течет кровь Харальда Прекрасноволосого, первого короля Норвегии, – небрежно ответствовала пленница. – Так это вы меня… – Она сделала красноречивый жест скованными руками.

– Именно. – Я галантно склонил голову и приказал латникам: – Снимите с нее кандалы. Ваша светлость, прошу вас разделись со мной этот скромный ужин.

Ожидал некой строптивости, но пленница не чинясь села за стол, одним движением разорвала напополам куриную тушку, брякнула ее себе на тарелку и как бы невзначай поинтересовалась:

– Мои земли в Норвегии, а где ваши владения, граф? И насколько они большие?

– В Европе. Пожалуй, размером с вашу страну.

Воительница удовлетворенно кивнула и задала следующий вопрос:

– Вы тоже пришли сюда повеселиться и мы случайно спутали вам планы?

– Нет. – Я заметил, что во все глаза таращусь на норвежку, и незаметно отвел взгляд.

– Не важно! – Инге двумя глотками опустошила бокал с вином и решительно хлопнула рукой по столу. – Итак, я хочу сделать вам предложение, граф.

– Слушаю вас, графиня.

– Предлагаю вам сразиться со мной в честном поединке! – хищно прищурив глаза, заявила Инга. – Если я побеждаю, вы нас всех отпустите!

Тук немедленно заржал, но вовремя опомнился и зажал себе рот ладонью. Луиджи, прислуживающий нам за столом, от неожиданности разлил вино из бутыли. Я умудрился сохранить невозмутимую морду, правда, ценой нешуточных усилий.

Норвежка окатила скотта презрительным взглядом и невозмутимо продолжила:

– Выкупа за меня придется ждать долго, если вообще дождетесь, а так я предлагаю нечто более ценное.

– А что будет в случае вашего проигрыша?

Без тени малейшего смущения норвежка заявила:

– Я возлягу с вами на ложе и по доброй воле отдам свою девственность. – И тут же добавила: – Но меня и моих людей вы все равно потом отпустите домой, вернув драккары и оружие.