Великий посланник

Встречающих оказалось всего трое. Невысокий щупленький священник с клочковатой реденькой бородой, в скуфейке и черной рясе, а рядом с ним еще двое, уже в воинском облачении. Стоят на причале, смотрят на нас, о чем-то переговариваются. Больше никого не видно. Прячутся в леске или остались в монастыре, на случай, если мы соберемся его атаковать? Скорее последнее. Ну что же, пора побеседовать.

– Спускайте шлюпку, – приказал я и отдал трубу Луиджи. – Со мной пойдете вы, дамуазо, барон Карстенс и Фен как толмач. Остальные ждут на коггах. К берегу не подходить. Стойте где стоите.

– Ваше сиятельство, может, возьмете эскорт побольше? – обеспокоился Отто фон Штирлиц. – Мало ли что ожидать от них…

– Вот-вот, сир… – поддакнул Логан. – Не мешало бы. Им ходу от крепости всего ничего, а наши даже не успеют к берегу подойти.

– Отставить. Вряд ли русы решатся напасть на посланцев к своему государю. Хотя не помешает взять на прицел подходы к берегу. Мэтр Пелегрини, озаботьтесь.

– Сын мой, – падре Эухенио мягко улыбнулся, – а я? Как же я? Среди них есть священник, значит, и с вами должен быть. Это сразу покажет вашу приверженность к матери нашей католической церкви и подтвердит отсутствие злых намерений.

Я ненадолго задумался и согласно кивнул. Как всегда, в словах монаха нашлось рациональное зерно.

– Хорошо. Но воздержитесь от теологических диспутов на первой встрече. Вперед, собираться. Ну и рожа у тебя, братец. Ты хотя бы умылся. И патлы расчеши. Что? Это приказ, барон!

Сборы много времени не заняли. Без полного доспеха решил обойтись, ограничившись одной кирасой от боевого комплекта в готическом стиле. Темно-серые замшевые ботфорты с серебряными пряжками на щиколотке, такого же цвета бархатный берет с одним пером, самый скромный из моей коллекции. На поясе боевая эспада и кинжал, за кушаком пистоли с колесцовыми замками. Пожалуй, и все. Не слишком броско, но пока не на кого впечатление производить.

Луиджи вырядился в парадную ливрею, в одной руке древко с моим личным штандартом, в другой – золоченая фанфара. Смотрится великолепно, хоть прямо сейчас в свиту к любому государю. Так и должно быть, все-таки мой оруженосец, графа Арманьяка, а не чей-то.

Ну а Логан – как Логан. Доспехи помятые, словно по ним молотками колотили, полуторный бастард болтается на поясе, на башке салад с искореженным забралом, морда синяя, опухшая, перегаром разит за версту. Вид зловещий, можно даже сказать, угрожающий. И вызывающий некое сочувствие.

Фен весь в черном, на носу очки, на голове маленькая шапочка, смахивает на обычного чиновника. Оружия не взял, он его вообще недолюбливает.

Ну и падре Эухенио, в чистой повседневной рясе и сандалиях на босу ногу. Рожа благостная, чисто выбритая. Вчера он порядочно принял на грудь, пожалуй, побольше шотландца, но выглядит как огурчик.

Ну что, вроде как готовы к историческому моменту. Действительно исторический. Мы первые европейцы, что идут этим путем в Москву. В реальной истории им был англичанин, Ричард Чандлер, лет эдак через сто пятьдесят от сегодняшнего дня. Но вряд ли теперь будет. Если все сложится как надо, всем, кроме наших купцов, этот путь заказан.

Гребцы дружно налегли на весла. Через несколько минут лодка причалила к берегу, и я более подробно рассмотрел встречающих. Священник оказался уже совсем стариком, с суровым аскетичным лицом иконописного святого. Он только мельком глянул на меня и сразу перевел взгляд на падре Эухенио. И ничего хорошего этот взгляд доминиканцу не сулил.

На физиономиях воинов из сопровождения монаха аскетичность и воздержание не заметны. А вот силушка и удаль – вполне. Оба в длиннополых кольчато-пластинчатых доспехах, только у того, что слева, – с вплетенным на груди зерцалом. У него же шлем-иерихонка с козырьком, наушами и стрельчатым наносником, а у второго – шишак с гладким круглым верхом, тоже с боковой защитой и кольчужной бармицей.

При оружье конечно же. У зерцального тяжелая слабоизогнутая сабля, за кушаком клевец, а у второго вполне себе такой современный прямой европейский меч с крестообразной гардой, за поясом шестопер. В руках рогатины с толстыми древками и длинными листовидными наконечниками, круглые щиты за спинами. Доспех у обоих не раз в деле был, у меня глаз наметанный, сразу вижу. Должно быть, рубаки лихие.

Бороды русые, аккуратно стриженные, лица открытые, но суровые, со льдинкой в глазах – хоть бери и рисуй с них русских богатырей. Тот, что слева, – лет так тридцати пяти возрастом, а второй гораздо старше, борода седая, но тоже еще хоть куда.

И сапоги! Я сразу обратил внимание на сапоги: сафьяновые со слегка загнутыми носками, зеленого и красного цвета.

Оружные молодцы, в отличие от священника, обошли падре своим вниманием и во все глаза пялились на наше оружие с доспехами, а также на Логана. Ну не знаю, может, сразу почувствовали родственную душу в братце Туке.