Великий посланник

– Всю ночь гулеванили твои ближники с боярином Старицей да боярином Громом. Ой как гулеванили… так, что попа́дали где сидели. – Девушка хихикнула. – А сейчас похмеляются, но чую, по второму кругу пойдут. Полонянка твоя, варяжка, в себя пришла, лучше ей. А под дверью ошивается… как его… тощий в черной одежке…

Вся речь Забавы сопровождалась активной жестикуляцией, что выглядело очень смешно. Я едва удерживался, чтобы не расхохотаться.

С последним ее словом раздался деликатный стук и голос Августа:

– Ваше сиятельство…

– Пошел вон! Передай всем, что со мной все хорошо. Если кто еще сюда сунется, уши на хрен отрежу! – рявкнул я и подмигнул Забаве, мол, продолжай.

– А княжна твоя, – девушка слегка запнулась, – с Домной Ивановной разговоры разговаривают. И косоглазенький толмач при них, переводит, значит.

– Домна? – коверкая язык, переспросил я.

– Ага, – кивнула Забава, – боярина Старицы жонка. Ну как жонка… не венчанные они, но живут как муж с женой.

– А ты кто? – стоило больших трудов растолковать вопрос, но Забава поняла и принялась объясняться.

Как выяснилось, она была выкупленной холопкой, читай, рабыней, впрочем, как и почти весь женский состав в поместье. Старица выкупал девушек, а потом, по случаю, пристраивал купцам и прочему состоятельному люду в качестве аманаток, а то и жен. Так сказать, устраивал девам судьбу.

Ну что тут скажешь. Вот не верю я, что благодетельство это бескорыстное, но сей факт благородства Старицы отнюдь не умаляет. По большому счету мне дела нет, но все равно приятно, когда человек раскрывается с неожиданной стороны.

Ну что же, пожалуй, я позволю приказчику выгодно пристроить еще одну девицу. В качестве кого? Просто для души. А там посмотрим. Но чуть позже, сначала присмотрюсь к красавице.

Ближе к обеду заявилась Феодора с визитом. Хотел и ее послать, но передумал. Самому интересно из первых уст узнать, как она здесь устроилась.

Федька вплыла в комнату эдакой величавой павой. За ней проследовала Лизетта и та самая Домна, сожительница Старицы. Поближе рассмотрев ее, я чуть не присвистнул завистливо. Нет, ну красавица, хотя и в возрасте. Хотя какой там возраст, до сорока точно не дотягивает. Последним протиснулся Фен. Похоже, Федька полностью узурпировала толмача для своих нужд.

– Как вы, папенька? – Феодора присела в реверансе, стрельнув глазами на Забаву, робко пристроившуюся в уголке рядом с моей кроватью.

– Лучше, – коротко ответил я. – Ты как устроилась?

– Все хорошо, папенька, хозяйка приняла надлежащим образом. Любо мне здесь. Пожалуй, съеду с когга. Уже приказала вещи перевозить. И твои тоже. Да мальчонку к делу пристроила, неча прохлаждаться. А ты, смотрю, время не теряешь? – Феодора пристально посмотрела на Забаву, заставив ее покраснеть и потупиться.

– А тебе-то что?

– Да ничего. – Федька пожала плечами. – Не все ж тебе служанку мою мучать. И эта всяко лучше будет, чем та кошка варяжская. Тут такое дело. Меня здесь досель считают твоей женой. Открываться али нет?

Я особо не раздумывал. Таиться смысла никакого нет.

– Открывайся. Что твой дружок сердешный? Узнал?

– Не-а… – Феодора презрительно скривилась. – Валенок. Ну и ладно… Ну мы пошли?

– Идите. И смотри там…

– Я всегда смотрю.

После того как они ушли, я обратил внимание, что Забава словно не своя, скорее всего от страха.

– Что с тобой? Боишься?

По интонации поняв, что я спрашиваю, девушка кивнула:

– Да, княже, да… А как прикажет княгиня меня извести? Кто я для нее?

– Не бойся, не прикажет. Это дочь моя… – Я изобразил, как качаю младенца на руках.

– Понесла от тебя? Теперь нельзя ей с тобой на ложе? – Забава ожидаемо ничего не поняла. – Все равно… боязно…

– Тьфу ты, да нет…

Объясниться все-таки получилось. Впрочем, даже не знаю, для чего я старался. Добрый, наверное.

Валяться в постели скоро надоело. Я оделся при помощи Забавы и решил прогуляться по дому. На ближников глянуть, норвежку проведать и вообще осмотреться.

С ближниками выяснилось очень быстро. Со двора доносился молодецкий гогот и рев. Как выяснилось, личный состав вместе с хозяевами изволили забавляться играми в стиле «вырви глаз» и «сломай ближнему спину». Дурковали, в общем.

Добрые молодцы, оседлав друг друга, изображали конную битву, а женский состав подбадривал бойцов одобрительными выкриками, визгом и хохотом. С учетом того, что все были вусмерть бухие, выглядело зрелище довольно эпично.

Мешать не стал, пусть общаются. На правильном пути процесс коммуникации. Глянул чутка и направился к Инге.

Норвежке отвели покои не в пример скромнее моих – темную келейку, очень смахивающую на чулан. При ней обнаружилась сухонькая старушка в черном, со строгим иконописным лицом.

– Жива будет, княже… – сухо отрапортовала бабушка после поклона. – Что с ней сдеется, с волчицей варяжской…

И, скрестив руки на груди, шагнула от узенькой кровати, на которой лежала Инге. Выглядела норвежка вполне живой, только была очень бледная и осунувшаяся.

– Бабка Секлетея, – дополнила Забава. – Знатная травница, слов на ветер не бросает. Если сказала – так и будет.