Великий посланник

– А его милость вчера вечером сказал, мол, чего зазря добру пропадать… – успел все-таки закончить повар. – И того… съел…

– Вашу же мать! – бессильно выдохнул я. – Уроды вы паршивые.

Мне вдруг очень захотелось дать по башке скотту. Нет, ты смотри, какое западло устроил. Хорошо хоть не на приеме облевался, а уже дома. Позору не обобрался бы. Тьфу ты, как дите малое, право слово, тянет в рот что попало… Ну да ладно. Боярин на нервах, самое время его сажать на крючок. Так сказать, позорише в победу обращать.

– Август…

– Да, ваша милость.

– Забирай этого при… забирай, в общем. И промой ему желудок хорошенько. Через задницу. А если будет сопротивляться, скажешь мне.

– Сир!!! – жалобно взмолился Логан. – Помилуйте… бу-э-э!..

– Хрен тебе! А ты, Отто, чего зеленый? Тоже тухлятину жрал?

– Нет, что вы, сир! – поспешно отказался шваб. – Я себя отлично чувствую.

С последним словом раздалось предательское урчание у него в животе.

– Ели, ели они, – тут же наябедничал повар. – Вместе они ели…

– Понятно. Август, забирай и этого. Не поставишь на ноги к завтрему, спрошу с тебя.

– Ну что там, княже? – влез Ховрин.

– Иди за мной, – зло буркнул я. – Сам. Твои пусть здесь остаются.

Зайдя к себе в комнату, я достал заветную флягу с арманьяком и налил его в две стопки.

– Выпей, боярин. Да не убивайся ты так, лекарь говорит – обойдется на этот раз.

– Слава тебе, Господи всемогущий! – Боярин опрокинул стопку и просипел, крестя себе рот: – Ух, етить… злющее винище…

– Если все правильно сложится, презентую тебе бочонок.

– Вельми благодарствую, княже. – Ховрин поклонился. – Ты уж помилуй, скажи все верно государю. Не нашлось худого умысла…

– Сказать? Можно и сказать. – Я достал из шкатулки массивный золотой перстень и протянул его на ладони боярину. – Держи.

Ховрин живо цапнул подношение и осторожно поинтересовался:

– А что требуеца, княже?

– Да ничего. Нравишься ты мне, боярин. Да ты садись, садись, в ногах правды нет. Поговорим, выпьем. Фен, распорядись там, чтобы заедок принесли. Ну что, еще по одной?

Выпили и поговорили. Весьма плодотворно.

Пожалуй, по итогам общения не могу сказать, что наглухо завербовал боярина. Ховрин оказался осторожным и хитрющим, как библейский змей. Но кое-что полезное он все-таки сообщил. В том числе в части покушения на меня.

Да уж, Жан Жаныч, это тебе не на поединках заточенными железяками пыряться. Но ничего, курица тоже по зернышку клюет. Начало агентурной работы положено. А как без нее в дипломатическом деле? Никак, правильно.

Ладно, пора к ужину с великим князем готовиться.

– Феодора! Живо ко мне, окаянная девица…

Глава 16

Признаюсь, я не ожидал во время званого ужина какого-нибудь особо близкого, «домашнего» общения. Опыт коммуникации со многими венценосцами подсказывает, что подобное почти невозможно. Все посиделки с ними всегда скатываются к официозу. Редким исключением является разве что Фебус. Но это совершенно отдельный случай, все-таки он собрат-попаданец. Да и то после его коронации подобное происходит достаточно редко. Ну не могут государи посидеть с кем захотят, по-человечески, на кухне, махнуть песярик да поговорить за жизнь. Они принадлежат протоколу, этикету, своему государству, еще черт знает кому и чему, но только не себе. А русские государи этого времени – тем более. Прорыв совершит Петр Первый, который наплюет с высокого крыльца на многовековые устои, но это как раз то исключение, что подтверждает правило.

Хотя всякое может случиться, в этой жизни ничего исключать нельзя, а посему, как я всегда говорю, поглядим-посмотрим.

Наряжаться особо не стал, собрался быстро. Правда, когда пришла пора выбирать подарки, нешуточно озадачился. Совсем без них нельзя, так как с пустыми руками по гостям не ходят, но дело в том, что мне совершенно не известно, кто будет присутствовать на ужине из семьи великого князя. Возьмешь на всех, а их не будет, придется раздавать все, потому что назад домой не заберешь. А так презентов не напасешься, я что, подарочная лавка?

Но решил рискнуть, если что, передам с князем.

Феодора, выполняя мою волю, тоже облачилась без особого блеска. Темно-кофейного цвета платье-роб, того же цвета отороченная горностаями расклешенная накидка с длинными разрезными рукавами, а на голове бургундский женский тюрбан. Никаких жемчугов, каменьев и вышивок на одежде, все очень скромно и чопорно. Правда, при этом она обвешалась своими самыми лучшими драгоценностями. Девка, что с нее возьмешь…

Я на досуге прикинул, за кого ее можно на Руси спихнуть, и пришел к выводу, что из царской семьи – ни за кого. Старший сын – занят, сам Иван – тоже. Разве что за кого-то из княжеских братьев, но это тоже не вариант, потому что великий князь многих из них все равно со свету сживет. Кабы не всех. За соратников – смысла тоже нет. Их перспектив я не знаю, а наугад – можно сильно просчитаться. Сегодня соратник – завтра уже на плахе, а жена в монастыре. С этим у Ивана недолго. Так что вопрос пока снимается с повестки.