Великий посланник

Около семи вечера за нами прибыл возок в сопровождении трех десятков московских жильцов. И уже через полчаса мы приехали в великокняжескую резиденцию. Уж не знаю, в какую из них и где она находится. Но из Москвы мы выехали точно, потому что путь занял часа полтора, не меньше. И да, дом был построен из красного обожженного кирпича, в славянском стиле, в виде эдаких сказочных хором.

Встретил нас пожилой, неброско, но опрятно одетый мужчина, совершенно славянской наружности, но с доброй толикой чопорности и педантизма в повадках, так присущей европейским гранд-камергерам и майордомам. Судя по всему, он и занимал местный аналог этой должности.

Исполнив полный достоинства поясной поклон, дворецкий приказал слугам взять подарки, а потом жестом предложил нам следовать за ним.

Я уже было утвердился в своем мнении, что без официоза и обязательных бояр из думы в качестве советников на ужине не обойдется, но, в который раз на Руси, ошибся. Все случилось… даже не знаю, как сказать. Видать, уж очень я нужен великому князю, если он пошел на такое неслыханное гостеприимство. Ей-ей, меня так еще не принимали на высшем уровне.

Но обо всем лучше рассказать подробно.

– Добро пожаловать, гости дорогие, проходите, проходите… – Великий князь радушно улыбнулся. – Уж не обессудьте, у нас все по-простому, по-домашнему…

Одет он был в мягкие сафьяновые сапоги, просторные штаны в мелкую полоску, повязанный нешироким атласным кушаком, приталенный кафтан длиной чуть ниже колена, из-под которого выглядывала шелковая бежевая рубаха, расшитая по вороту красивым узором. На голове маленькая скуфейка, очень похожая конструкцией на еврейскую кипу. Без громоздких царских ритуальных нарядов обнаружилось, что Иван высок, хорошо сложен и крепок, правда, слегка заплыл жирком и сутуловат. А так мужик хоть куда, авантажен и харизматичен. Такие всегда слывут дамскими угодниками даже в преклонном возрасте.

Приняли нас в просторной светлой горнице, расписанной по сводчатым потолкам искусным растительным орнаментом. Мебель в византийском стиле, очень красивого, словно светящегося изнутри дерева, вся покрыта мелкой затейливой резьбой, на полах толстые левантийские ковры. От большой, выложенной изразцами печи исходит приятное, но не чрезмерное тепло, масляные светильники в затейливых кованых настенных подставках дают мягкий яркий свет. Оружья и звериных трофеев, коими так любят украшать покои у нас в Европах, нет совсем. Вместо них на полках и стенах разные там расписные миски да глечики. Хотя нет, вон в уголке над сундуком сиротливо притулилась пара богато изукрашенных сабелек за небольшим металлическим щитом типа баклера.

А вообще, в убранстве сильно чувствуется женская рука: на полках, прочих подставочках и сундуках – ручного плетения салфетки, покрывальца и скатерочки. Неужто сама Палеологиня вязала? Или невестка расстаралась? Она как раз слывет на диво рукодельницей. Даже до современности дошли некоторые образцы. Впрочем, ничего удивительного. В нашу эпоху жены государей в свободное от приемов время ведут жизнь обычных домохозяек. То бишь следят за домом, готовят и штопают царственным мужьям подштанники.

Все смотрится очень уютно, чувствуется, что это жилое, домашнее помещение, где великокняжеская семья проводит свое время.

Приглашение князя на правильном латинском языке продублировала высокая плотная женщина с широким, но очень красивым лицом. С хорошо заметным налетом властности на нем и умными проницательными глазами. Одета она тоже без особой пышности. Просторный сарафан из тонкой камки, поверх него опашень со скромной вышивкой мелким жемчугом и серебряной нитью. Поверх, на плечи, накинута узорчатая шаль, а на голове сорока с наушами, полностью закрывающая волосы.

Правда, точно так же как и Феодора, княгиня просто увешала себя драгоценностями: узорчатые большие серьги-подвески, все пальцы в перстнях, и массивное жемчужное ожерелье размером чуть ли не с царские бармы. Но, к счастью, была не накрашена подобно тем девицам, которых я успел повидать во время въезда в Москву.

Держа ее за руку, рядом стоял мальчик годиков так шести-семи, в красивом ярком парчовом кафтанчике, красных сапожках с загнутыми носками и лихо заломленной скуфье на кудрях. Как две капли воды похожий на великого князя Ивана. Такой же чернявый и горбоносый. Правда, его личико я бы не назвал приветливым. Эдакий надутый бука.

Если в том, что мальчик и женщина – те самые Софья Палеолог и ее сын Василий, я абсолютно не сомневался, то четвертый присутствующий со стороны великого князя привел меня в легкое замешательство. Верней, четвертая – девушка примерно семнадцати-восемнадцати лет.

В скромных нарядах темного цвета, высокая, статная, с великолепной фигурой, которая просматривалась даже через свободную одежду, не красавица, но очень даже симпатичная смуглянка, на лице которой, сквозь притворную смиренность, проглядывало дикое своенравие и недовольство. Возможно, тем, что ее вытащили на встречу со мной. Кстати, недовольство на личике ей очень шло.