Великий сеятель: Николай Вавилов. Страницы жизни ученого

Чтобы довести научную работу до конца — нужно сознание святости научной работы, и никогда человек науки, взявшийся за труд, не бросит его, ибо он знает, что поле его исследований бесконечно, и что его работа будет оценена не по ее непосредственным результатам, по в связи с работой будущих исследователей, которые придут ему на смену. Поэтому ученый работает не за страх, а за совесть».

Я нарочно привел довольно большую цитату. Мне кажется, эти заповеди приоткрывают перед нами какие-то черты характера самого Николая Ивановича Вавилова. Для него, как и для Грегори, в них — идеал ученого. Николай Иванович сам был таким рыцарем науки — живым, не книжным.

«Николай Иванович работал всегда, не признавая никакого отдыха. Знания его были огромны. Трудно сказать, как все это мог охватить один человек. Недаром Д. Н. Прянишников сказал мне как-то: «Николай Иванович — гений, и мы не сознаем этого только потому, что он наш современник» (Л. П. Бреславец, доктор биологических наук).

Это наука. Но Николай Иванович был велик и принципиален во всем, даже в житейских мелочах:

«Я наблюдала, — добавляет Л. П. Бреславец, — что в присутствии Николая Ивановича никогда не велись обычные разговоры, они всегда поднимались на большую высоту».

«…Не по себе ходить тут по улицам, заходить в магазины, кофейни, когда у Вас там так трудно», — пишет Вавилов из-за границы на Родину. И это не фраза, не поза. Николай Иванович всегда воспринимал и переживал общественные проблемы так же глубоко и искренне, как свои личные, точнее, не разделял их.

Вот такой человек — обаятельный, умный, доброжелательный, талантливый и веселый, в высшей степени порядочный и благородный, приехал в 1921 году в Америку. И одна из американских газет, помещая его фотографию на первой странице, написала над нею крупными буквами: «Если все русские такие, как Вавилов, нам следует Дружить с Россией».

В перерывах между заседаниями съезда Николай Иванович беседует с учеными из разных стран, посещает лаборатории, опытные станции, институты. Каждую минуту пребывания в Америке он стремится провести с максимальной пользой. Мчится на другой конец континента, в Калифорнию, чтобы осмотреть чудо-сад Бербанка.

Вавилов одним из первых оценил значение работ И. В. Мичурина, внимательно следил за ними, всячески помогал талантливому преобразователю природы. Ему было очень интересно сравнить эти работы с достижениями прославленного американского самоучки-селекционера.

Но особенно заинтересовала Николая Ивановича замечательная коллекция семян и плодов различных растений, привезенных в Америку из многих стран.

Собственных интересных сортов США не имели. Некогда там были введены в культуру лишь подсолнечник да земляная груша. Все остальные растения — иноземные, привозные. Самые прославленные сорта пшеницы дала Соединенным Штатам Россия.

Американцы продолжали регулярно посылать экспедиции в разные страны. Они искали и привозили в Штаты лучшие сорта всех местных растений — авось приживутся на американской земле. За годы мировой войны Америка еще больше разбогатела. Денег было много, их не жалели в надежде получить новые барыши.

Знакомясь с этой коллекцией, Николай Иванович решил перенять ценный опыт, по повести работу с гораздо большим размахом и совсем по-другому — на строго научной основе. Американцы искали «на авось», интересовались только отборными сортами.

А Вавилов считал, что нужно изучить все растительное богатство мира, все без исключения виды и формы растений, чтобы дать селекционерам как можно больше «красок» для создания новых сортов. Ведь еще неизвестно, какие именно растения окажутся для этого наилучшими. Надо не проглядеть ни одного «гадкого утенка»! И следует посылать экспедиции не наугад, а наверняка — в те места, где должны найтись нужные образцы. Нельзя тратить зря народные деньги.

Закон гомологических рядов подсказывал, на какие открытия можно было надеяться, рассчитывать: что можно найти. Ну а где следовало искать интересующие растения? Можно ли узнать и это? Только тогда поиски действительно удастся вести не «на авось», не вслепую, а истинно по-научному.

Эта проблема станет для Вавилова основной на долгие годы. Он будет продолжать работы по иммунитету растений, обогащать новыми оригинальными идеями и генетику, и систематику растений, и селекцию. Но во всех исследованиях Вавилов будет стремиться найти какие-то новые тропки к решению основной, самой главной задачи: как научиться наилучшим образом использовать для создания новых сортов все растительное богатство Земли, как вести поиски нужных для этого растений не наугад, а наверняка.

Первые идеи насчет этого уже возникли у Вавилова после путешествия в Персию и на Памир. Они были новыми и еще нуждались в проверке.