Великое переселение

Он всё же взял её за локоть и легко повлёк вверх с колен. Удивительно тёплой и тонкой оказалась её рука. Казалось, состояла она из нагретого птахой пуха. Девушка покорно послушалась и встала, не поднимая смущённых глаз. Камень на постаменте теперь излучал более яркий свет, но Димитри этого не заметил -- достаточно было и того, что теперь он мог хорошо рассмотреть пришедшую. Это была девушка лет семнадцати, вероятно, родственная атра по крови. Для живших на поверхности в горах тра она была довольно высокого роста, хотя упругая молодая кожа лица её была смугла. Узкая полоска сливовых губ прятала улыбку, от чего напрягались ямочки на щеках. И большие верхние веки изящным монгольским изгибом скрывали опущенные долу глаза. Несмотря на смуглость, заметен был выступивший на щеках румянец. Одета девушка была просто: лёгкая кофта на завязках с высоким воротником без отворота, расшитый кольцами передник и плиссированные шаровары. На голове белел пробор, оканчивающейся синей блёсткой над высоким лбом, а волосы были заплетены в две косы, сплетённые, в свою очередь, одна с другой на концах, у пояса. Девушка эта вне всяких сомнений любому бы показалась не лишённой прелести, свежей, как горный нарцисс и стройной, как лань.

- Кто ты? - наконец, спросил Димитри, чувствуя, что позволил себе долго разглядывать её.

Девушка соединила руки ладонями одна к другой, и снова принялась опускаться на поклон, но Димитри остановил её. Вставая, она метнула быстрый взгляд на него, и огонь пробежался по его венам от этого взгляда. Ему стало жутковато, но он не понимал от чего, и приписывал это своей личной природе.

- Ты понимаешь меня? - спросил он, - Ты -- атра?

Девушка, судя по всему, не понимала его речи, но слово "атра" уловила ясно.

- Ла-так, ка-чё, атра, - она покачала головой.

Голос её оказался мягкий, словно бархат, тёплый, как янтарный свет драгоценного камня на постаменте. Она приложила ладонь к груди и произнесла.

- Рам.

- Рам? - спросил Димитри, указав на неё.

Она кивнула и улыбнулась.

- Рам? - спросил он, приложив руку к своей груди.

- Ло-дун, - ответила девушка трепещущим и, вместе с тем, торжественным голосом.

- Ну вот, - проговорил Димитри, обращаясь к себе самому, - и тут я ло-дун... А племя ваше новое для меня. Рам...

Девушка быстро что-то залепетала, сбиваясь и краснея ещё больше. Она указала на камень, и ещё раз поглядела в глаза Димитри, сверкнув своими. И вновь его прошил огонь. Казалось, она приятно удивлена и слегка озадачена. Только Димитри не мог понять -- чем? Тем, что он не взял камня, что он вошёл в дом незамеченным и не остановленным свирепым монстром? Как бы в подтверждение его догадок, с улицы вновь донёсся хриплый рёв.

Димитри обвёл комнату рукой и посмотрел на девушку вопросительно:

- Что это за место? Где мы?

Но она ничего не ответила и вместо этого сделала несколько шагов вглубь комнаты и движением сложенных вместе ладоней позвала его следом. Димитри прошёл за ней. Только тут, ближе к источнику света -- драгоценному камню -- он уловил отдалённое сходство этой девушки с... его женой, оставленной некогда на далёкой орбитальной станции, вскоре захваченной повстанцами. Разве что раскосые глаза... но и у жены его была малазийская кровь. Это сходство в следующий же миг показалось ему едва ли натуральным. Однако сердце забилось быстрее, и лёгкий шок от первого впечатления не желал уходить бесследно. Что-то магнетическое наполнило воздух меж ними.

Она позволила себе вольность, аккуратно и робко взяв его за руку и поведя следом за собой к алтарной части комнаты. Но он и не сопротивлялся, плыл на плохо слушавшихся ногах в янтарном свечении глаз. Девушка остановилась у изображения Джаруки на медной пластине. Изображение было выпуклым, очевидно, выдолбленным из цельного листа жёлтого металла.

- Джарука, - прошептал Димитри.

Девушка вздрогнула, услышав это имя. Она кивнула головой, посмотрев в его сторону, но не решаясь поднять к его глазам робкого своего взгляда. И чувствовался жар от её тонкой руки, крепко сжимавший его запястье, которой, однако, не хватало на то, чтобы обхватить его полностью.

Янтарные глаза божества светились грозной яростью, крылья, выполненные из красного коралла, казались вознёсшимся пламенем. Вид его трезвил и бодрил. Даже жар тонкой ручки угасал при созерцании изображения. И другой огонь разливался по венам -- огонь священного трепета. Димитри был чужд верований и культов, ему не приходилось прежде испытывать ни намёка на духовное откровение или мистических переживаний. Потому и сейчас он не сильно погружался в анализ происходящего. А меж тем, древние могучие аватра, принёсшие сакральные изображения из недр священных пещер, знали, как внешнее начертание может воздействовать на состояние внутренне, на строй психики, физиологическое состояние организма, начиная с реакции глазных мышц на цветоформы заканчивая работой желёз и нервов.