Великое Предательство. Казачество во Второй мировой войне

Узнал, что Шкуро назначен начальником Казачьего Резерва, зачислен на службу как генерал-лейтенант с правом ношения немецкой генеральской формы и получением содержания по этому чину. Он развил работу. В [отеле] «Эксельсиоре» у него и штаб, в котором много офицеров. Главную роль играет есаул Н. Н. Мино.

… Шкуро набирает людей и отправляет их в лагерь около Граца. Поступают казаки в довольно большом количестве. Сколько поступило, пока не знаю.

Затем видел Доманова. Его пять полков перешли в Северную Италию, расположившись центром в Толмеццо. Там же и его штаб, откуда он прибыл за два дня до моего приезда в Берлин. Остальные части пока передвигаются туда из района Лодзи, где они и гражданское население живут полубиваком в лесу, занимая также отдельные пустые строения. Настроение у казаков, по словам Доманова, бодрое.

В Северной Италии процветает бандитизм, масса вооруженных бадольевцев (партизан-националистов. — П. С.). При занятии этого района пришлось их оттуда выбивать. О переселении туда семейств, как о том мечтает генерал [П. Н.] Краснов, не может быть и речи. Семейства, по-видимому, будут переведены частью (до 500 человек) в район Братиславы, но только на правом берегу Дуная, в Германии, где для них будут построены бараки. Это место предполагается как бы тыловым нашим районом, а остальные направятся на юг Германии, примерно в район Виллаха, где они станут по германским деревням у крестьян. Считаю и это очень сомнительным… Едва ли немецкие крестьяне пожелают потесниться. В районе Толмеццо уже было несколько бомбардирований со стороны противника.

Виделся также с полковником Медынским, который назначен командиром 3-й бригады. Его бригада пока в районе Лодзи (Лицманштадта). Остальными бригадами в Италии командуют полковники Вертепов и Силкин. Кравченко остается начальником штаба у Доманова.

<…> Вчера [12 сентября] были у П. Н. Краснова — я, Доманов и Зимин (помощник члена ГУКВ от Терского Войска. — П. С).

Краснов прочел свое обращение к германскому правительству, в котором он пишет о том, что мы хотим отдельное казачье государство из Дона, Кубани, Терека, Ставрополья, Астрахани, Урала и Оренбурга. Далее он просит себе диктаторских прав в смысле организации казаков и чтобы германским правительством было отдано распоряжение о выделении всех казаков в ведение Главного управления, которому должен быть подчинен и генерал Шкуро. До получения ответа на это обращение он не считает возможным обращаться к казакам.

… Я сказал Краснову, что считаю неправильным отдачу им приказа о разжаловании в рядовые сотника Донскова (редактора газеты «Казачья земля». — 77. С.) и о заключении его в лагерь. Этого он не имел права делать. Но он стоит на своем. Вообще, он упрям невероятно.

Он, как бы извинялся за то, что делал некоторые выступления самостоятельно, не посоветовавшись с нами, но нас не было, и просил в будущем дать возможность выступать ему единолично. Конечно, правильно бы было, если бы все принципиальные вопросы разрешались на собрании членов Правления [ГУКВ], а проводил бы в жизнь их генерал Краснов. Но это невозможно ввиду нашей разбросанности. Краснов и я здесь, Доманов при своих частях, Кулаков при 1-й дивизии [Паннвица]. Приходиться согласиться с настоящим порядком.

В казачьих частях в Северной Италии

26 сентября 1944 года генерал Науменко выехал от ГУ KB в инспекционную поездку в Казачий Стан. Штаб Походного атамана полковника Доманова находился в городе Джемона (Северная Италия), куда Кубанский Войсковой атаман прибыл в тот же день.

<…> На станции Виллах встретил ротмистра Андерсона, ведающего казачьим распределительным пунктом в Вене. Он возвращался из Италии и о казачьем поселении сказал, что казаки живут в трудных условиях. Видно было, что он не разделяет наше стремление поставить казаков на работу на фабрику аэропланов в Ингерау, считая, что там казаки будут закабалены.

Пока мы стояли в Виллахе, через станцию прошел эшелон терцев из Здунской Воли на Джемону. Повозки разобраны и на каждую платформу погружено штук по двадцать-тридцать, люди, лошади, коровы в теплушках. Настроение у людей хорошее.

Дорога до Джемоны красивая, сначала подъем, а затем длинный спуск с Альпийского хребта. Вершины покрыты снегом. Скалистые горы частично покрыты хвойным лесом. Местность дикая, отличная для обороны. Дорога часто проходит по тенистому ущелью, масса тоннелей.

… Нас провели в дом, где помещается полковник Доманов и еще некоторые офицеры. Там отвели комнату. Около получаса разговаривал с хорунжим Сосыкой и полковником Тарасенко: полковник Доманов не пришел ко мне, а через Тарасенко сообщил, что он ожидает меня.

По-видимому, донцы все сшиты на один лад. Когда я приехал в Новогру-док и, ныне покойный, Павлов забегал вперед меня, чтобы самому принять рапорт, то Доманов удивлялся его безтактности, а теперь сам нахамил, подав пример своим подчиненным неуважения к старшим в чине.