Великолепная Софи

– Но, Софи, мама сказала, что это будет скромный маленький прием!

– Нет, Сеси, это сказал твой брат, – возразила Софи. – Прием же, напротив, будет очень большим.

Селина, которая также принимала участие в совещании, прозорливо поинтересовалась:

– А мама знает об этом?

Софи звонко рассмеялась.

– Еще нет! – призналась она. – Вы думаете, что она испытывает предубеждение против больших приемов?

– О нет, что вы! На бал, который она давала в честь Марии, были приглашены более четырехсот гостей, верно, Сесилия? Он маме очень понравился, поскольку увенчался грандиозным успехом, с которым все ее поздравляли. Так, во всяком случае, говорила мне кузина Матильда.

– Да, но сколько это будет стоить? – задумалась Сесилия. – Она не осмелится! Чарльз ужасно разозлится!

– На этот счет можете не беспокоиться! – успокоила сестер Софи. – Расходы возьмет на себя сэр Гораций, а не Чарльз. Составь список всех своих друзей, Сеси, я добавлю к нему своих знакомых, которые сейчас находятся в Англии, а потом мы с тобой пойдем и закажем пригласительные билеты. По моим расчетам, более пятисот штук нам не понадобится.

– Софи, – слабым голосом пробормотала Сесилия, – мы что, собираемся разослать пять сотен

пригласительных билетов и даже не скажем об этом маме?

В глазах кузины заплясали лукавые огоньки.

– Конечно же скажем, глупенькая! Но только после того, как разошлем пригласительные, и даже твой ужасный брат не сможет отозвать их обратно!

– Ой, как славно! – вскричала Селина и затанцевала по комнате. – Он будет в ярости!

– Не могу поверить, что это происходит на самом деле! – выдохнула Сесилия, вся дрожа от испуга и восторга.

Сестра постаралась приободрить ее, но положение спасла Софи, заявив, что Сесилии не придется нести никакой ответственности, ей не грозит неудовольствие брата и какие-либо упреки с его стороны, поскольку он будет совершенно точно знать, кто во всем виноват.

А мистер Ривенхолл тем временем отправился в гости к своей невесте. В мрачный и какой-то безжизненный дом Бринклоу на Брук-стрит он прибыл, все еще кипя от негодования. Впрочем, будучи по натуре человеком упрямым, он, едва услышав, что невеста разделяет его неприязнь к кузине, резко переменил свое мнение и заявил, что девушке, способной так ловко управляться с его чалыми, как это сделала Софи, можно простить многое. Из особы, заслуживающей самого сурового порицая, Софи быстро превратилась в незаурядную молодую женщину, чья непосредственность стала глотком свежего воздуха в эпоху жеманства и чванства.

Его рассуждения пришлись не по нраву мисс Рекстон. Ездить по городу одной, без сопровождения, представлялось ей верхом неприличия, о чем она тут же не преминула заявить вслух. Но Чарльз лишь улыбнулся в ответ.

– Нет, ты права, конечно, но, полагаю, в случившемся есть доля моей вины: я действительно разозлил ее. Ничего особенно страшного не случилось: если уж она способна справиться с моими резвыми и норовистыми лошадьми, значит, она прекрасная наездница. Тем не менее, если это будет зависеть от меня, она не обзаведется своим экипажем, пока остается под опекой моей матери. Господи помилуй, тогда мы просто не будем знать, где она и что с ней, ведь, насколько я успел узнать свою несносную кузину Софи, мирное катание по Парку ее никак не устроит!

– Ты говоришь это со спокойствием и самообладанием, которые делают тебе честь, мой дорогой Чарльз.

– Увы! – перебил он ее и удрученно рассмеялся. – Она довела меня до белого каления!

– В этом нет ничего удивительного. Взять коляску джентльмена, не спросив на то его разрешения – свидетельство поведения, которое иначе как неприличным и назвать нельзя. Даже я ни разу не попросила тебя передать мне вожжи!

На лице Чарльза отразилось веселое изумление.

– Моя дорогая Евгения, надеюсь, до этого никогда не дойдет, потому что я отвечу тебе отказом! Тебе ни за что не справиться с моими лошадьми.

Не будь мисс Рекстон так хорошо воспитана, подобное бестактное замечание вызвало бы гневный отпор с ее стороны, поскольку она считала себя неплохой наездницей; и хотя в Лондоне она никогда не выезжала одна, ей принадлежал элегантный фаэтон, в котором она каталась, когда бывала в родовом поместье в Гемпшире. В любом случае она сочла себя обязанной выдержать небольшую паузу, прежде чем продолжить разговор. Во время этого краткого перерыва она решила показать Чарльзу и его противной кузине, что леди, воспитанная в строгих правилах приличия, может быть ничуть не менее выдающейся наездницей, чем вульгарная молодая особа, с ранней юности шатавшаяся по континенту. Мисс Рекстон несколько раз удостаивалась комплиментов по поводу своего умения ездить верхом и знала, что безупречно держится в седле. Она сказала: