Великороссия: жизненный путь

Это лишь один из самых ярких примеров расхождения, несовпадения

светской и церковной общественной и исторической мысли в России в прошлом веке. И если уже в области знаний внешних такое расхождение имелось, то что говорить о знаниях чисто духовных! Но на помощь любому

ищущему Бога приходило в то время творчество церковных писателей совсем иного рода — посвящённое той самой «единой на потребу» науке духовного восхождения к Богу, значение которой мы уже не раз подчеркивали. Своих великих служителей и выразителей

эта наука нашла в лице епископов Игнатия и Феофана. Игнатий (Брянчанинов, 1807-1867 г.г.) из дворян, получил высшее военное образование в Главном инженерном училище (в Михайловском замке!) под руководством будущего Императора Николая I. Служил недолго. Затем принял монашество. Узнав об этом, Государь Николай I вызвал бывшего офицера и сказал, что Игнатий — должник его за то светское образование, которое он получил от Николая Павловича... «Вернуть долг» он обязывался теперь трудами по благоустройству С.-Петербургской Сергиевой Пустыни, которой Царь придавал важное значение. «Долг» был сполна отдан. Монастырь был возрождён и устроен Игнатием в самом лучшем виде. Случай, когда благородного происхождения и хорошего образования молодой офицер по зову сердца оставляет мір, карьеру и посвящает себя Богу, в те времена не был ещё частым и поэтому вызывал в «обществе» особенно пристальное внимание. А Игнатий, уйдя от міра, спустя определённое время, подарил этому міру безценные сокровища своего аскетического молитвенного опыта, созерцаний, живого личного общения с Богом!

Его сочинения для монашества и о монашестве по духу и смыслу совершенно совпадают с тем, что содержится в опыте и учении древних (в «Добротолюбии») и почти современных ему подвижников (Паисия Величковского, Серафима Саровского). Сочинения еп. Игнатия стали тогда широко известны в России и по сей день являются непременно в числе «настольных книг» любого подвизающегося «подвигом добрым». Такого рода труды становились и особо авторитетными

для всех как раз потому, что исходили не от «простеца», а от человека высокого происхождения и современного светского, на западный лад, образования! Подобное можно сказать и о епископе Феофане (Говорове, 1815-1894 г.г.). Сын сельского священника он достиг высших степеней богословской и светской учености, имел общение с множеством людей дворянского происхождения. Однако, подобно епископу Игнатию, его привлекала более всего уединённая молитвенная монашеская жизнь. После окончания Киевской Академии Феофан быстро «пошёл в гору». Он становится ректором духовных школ (одно время даже С.-Петербургской Академии), членом Духовной Миссии в Иерусалиме, настоятелем посольской церкви в Константинополе, епископом Тамбовским (с 1895 г.), затем — Владимирским (с 1863 г.) и удаляется «на покой» в Успенскую Вышенскую Пустынь Тамбовской епархии, где с 1872 г. и до кончины, т.е. 22 года пребывает в затворе, не выходя, не видясь с людьми. Но именно в период затвора Владыка Феофан пишет свои самые значительные аскетические произведения и ведёт неимоверно большую переписку с великим множеством людей, искавших его духовных наставлений! Всё это — неоценимый вклад в жизнь и историю Великороссии. С особой скорбью и особой силой оба святых епископа, — Игнатий и Феофан отмечают оскудение веры в обществе, народе и даже в монашестве! Источник этих явлений указывается точно — Запад с его лжеучениями, верней то, что русские сами соблазняются ими. «Западом и наказал и накажет нас Господь, — писал Феофан Затворник, — а нам в толк не берётся. Завязли в грязи западной по уши, и всё хорошо. Есть очи, но не видим, есть уши, но не слышим, и сердцем не разумеем...». «Другая злая вещь в нас, наша литература, западным духом наполненная, и ту очищает Господь тоже ударами с Запада. Но всё неймётся.» Здесь мы наталкиваемся на самое интересное в истории XIX в. — на резкое обострение духовно-идейной борьбы. Но рассмотрим это попозже, после общего описания проявлений высшей, благой воли Великорусского народа.