Великороссия: жизненный путь

Возможен ли был такой поворот (или возвращение) с практической точки зрения? Оказывается, — да! И это, прежде всего, подтверждалось личностью и образом жизни Государя и Государыни, органично сочетавших самую высокую современную образованность с глубокой православной верой и жизнью по вере. Государь увлекался техникой, мог читать французские романы, но очень любил чтение Священного Писания и иных духовных книг. Он и вся его семья регулярно исповедались и причащались, соблюдали церковные посты, праздники, в личной жизни очень просто питались и просто одевались, дети воспитывались в строгости нравов, досуг их непременно был занят каким-нибудь рукоделием. Государь очень любил военное дело (смотры, учения, парады), но не менее, если не более, любил посещать святые места и монастыри, предаваясь сердечной молитве. Так же и Государыня, а впоследствии — и их дети. Как и его отец, Николай II стал замечательным семьянином, даже в мыслях не допускавшим какого-либо нарушения святости законного брака. Во всём этом мы, пожалуй, впервые обнаруживаем, как в личности, в сознании Российского Императора современная западная культура и всё, связанное с ней,

преодолевается, как бы переплавляется в исконно русском православном міровоззрении и міровосприятии! От пагубности «западничества» здесь почти ничего не остаётся! Она почти испаряется, исчезает! От западных влияний берётся в основном то, что с пользой может быть применено в русской жизни и в соответствии с её духовными православными устоями! Это подлинная победа над «западничеством», из которого вырваться пытались (и со всё большей мерой успеха) Российские Государи, начиная с Павла I. Наибольший успех достигнут был Николаем II. Если такая победа произошла в духовной жизни Самодержца, — она вполне могла произойти и в народе и в «общественности», — было бы желание! В этом отношении Государь Николай II продолжал

и в высшей степени завершал цепь тех замечательных обращений от западничества к Православию, о которых мы уже говорили (Александр I, Пушкин, Гоголь, Достоевский). От революционного народовольчества, к примеру, обратился к Православию и Самодержавию Лев Тихомиров, написавший затем замечательный труд «Монархическая государственность». Можно вспомнить имена композитора Глинки, хирурга Пирогова, химика Менделеева, сочетавших вполне современную образованность с искренней православной религиозностью. И список этот можно было бы продолжать множеством (!) иных имён выдающихся людей из всех (!) сословий российского общества, в том числе и из дворянского. Дворянство конца ХІХ — начала XX в.в. дало России многих достойнейших служителей Церкви, Царя и Отечества, — священников и монахов, доблестных офицеров, дипломатов, государственных деятелей, учёных, деятелей культуры и искусства. Поэтому мы (уже вторично) подчёркиваем, что далеко

не поголовно всё дворянство было растленным и изменническим — нет! Но, думаем, даже нынешние потомки старых дворянских родов согласятся с тем, что не такие православные и добрые дворяне определяли настроения дворянства, как сословия, в целом. Определялись эти настроения всё-таки дворянами другими,

отравленными масонскими идеями, склонными или к либеральному парламентаризму, или даже (что было реже) к революции и социализму, но так или иначе, боровшихся с Самодержавием, подрывавших его устои. Большинство дворянства того времени было не с Царём, а против него. Это тоже нужно подчеркнуть. Потом мы увидим страшные последствия этого противостояния, а пока мы ведем речь о доброй, верующей части российского общества, которая свидетельствовала то же самое, что и Государь, то есть, что возвращение Великороссии к допетровским устоям государственного и общественного бытия возможно, что не являются непреодолимыми препятствиями для этого ни развитие наук и искусств, ни развитие промышленности и так называемого капитализма, что дурные, пагубные (увы неизбежные!) влияния такого развития всё-таки преодолимы для подлинно православного духовного сознания! Это важно иметь ввиду в связи с настойчиво навязываемым представлением об «объективном» характере революции, то есть о том, что вера и Церковь, Самодержавие и его учреждения являются исторически «отжившими», поскольку будто бы препятствуют «закономерному» развитию науки, промышленности, культуры. Нисколько не препятствуют и не препятствовали! Напротив — содействовали! Так что — было бы желание, свободный выбор воли!