Вена (репортажи 1919-1920 гг.)

«Посадка в поезда №№ 31 и 35 производится через залы ожидания Южного вокзала. Не на жизнь, а на смерть».

10.09.1919

Колымаги наших дней

Прогресс венской культуры поспешает крайне медленно, поскольку из-за нехватки угля в столице приостановлено трамвайное сообщение и ему, прогрессу, приходится влачиться пешком, отчего он крайне утомился и теперь вообще предпочитает двигаться раком. Преимущества этой его новой походки более чем наглядно явлены обликом венских улиц anno[20] 1919. Ибо именно в оном году было решено признать электричество непригодным средством транспортного энергообеспечения, и из тьмы веков на скудный меркнущий свет развеселой современности выдвинулись всевозможные рыдваны и колымаги минувших столетий. Вследствие чего на венском бульварном кольце можно наблюдать следующие неказистые транспортные оказии:

почтовый омнибус одна тысяча семьсот первого года, покоившийся на заслуженном отдыхе на заднем дворе Общества изучения древностей;

боевая фура времен Тридцатилетней войны, в которой, по свидетельству заслуживающих доверия документальных источников, безбожник Валленштейн прибыл в штаб-квартиру в Пльзене на встречу со своими военачальниками;

двухколесный кабриолет, на котором Мария-Антуанетта самолично выезжала из дворца по сугубо приватным надобностям;

дилижанс, в коем Меттерних соизволил совершить путешествие в Карлсбад;

Помимо этого замечены также: крестьянская подвода-развалюха времен Бауэрнфельда и Швинда[21]; ярмарочная стол-телега с бумазейными подушками в качестве импровизированных сидений. Впрочем, ручные тачки, а также паланкины на столичных улицах наблюдателями пока что не зафиксированы.

В качестве полезного практического нововведения предлагаю наладить регулярное курсирование катафалков от Шотландских ворот до Центрального кладбища. За каких-нибудь шестьдесят хеллеров – по нынешним временам почти даром – плетущихся пехом полуживых граждан можно транспортировать прямиком до погоста, а уж там заодно и предавать земле, где им, окончательно упокоившись, куда проще будет перенести тяготы грядущей зимы.

Настоятельно обращаю внимание городских властей на сие предложение.

23.09.1919

Новый придворный парк

Между зданием Государственного ведомства иностранных дел и тыльной стороной Моденского дворца, где расположилась резиденция государственного канцлера, напротив бокового входа в Хофбург со стороны Шауфлергассе, раскинулся довольно просторный газон. Долгое время участок этот пустовал. Монархическому правительству, само собой понятно, не было дела до жилищных нужд населения, столь обострившихся в послереволюционный период. Газон числился одним из атрибутов государственной власти – а там хоть трава не расти. Мало, что ли, у нас придворных парков? Дворцово-парковых ансамблей? К чему городить еще один?

Однако республике новый придворный парк понадобился. Шёнбрунн отдали инвалидам[22]. Новая власть, чтобы не сказать новая правящая династия, оказалась, попросту говоря, на положении бездомного бродяги. Правда, осталась еще резиденция государственного канцлера. Но разве в скучных стенах рабочего кабинета отрешишься от тяжких государственных дум, как отдыхал от них в шёнбруннском парке престарелый государь? Не только тексты старых песен требуют переделки на новый лад. Авторитету новой власти тоже срочно требуется подобающее обрамление. Государственное величие немыслимо без парка. Государственный канцлер, работающий просто так, в обыкновенном кабинете – да чем он тогда отличается от обычного государственного служащего? Зато государственный канцлер в парке – совсем другое дело, вот это, я понимаю, канцлер.