Вендетта для Святого. Тихо как тень. Этрусская сеть

«Это же надо, дважды подряд! — сказала себе Элизабет, возвращаясь. — Ну, сэр, если мы будем продолжать в том же духе, может быть, когда-нибудь и рассмеемся!»

И, опустив стекло в машине, выдала на безупречном итальянском:

— Если вы будете настолько любезны, что перестанете давить на сигнал и посмотрите по сторонам, то заметите, что у меня включен левый указатель поворота, что означает — я собираюсь свернуть налево. Благодарю вас.

Днем галерея закрывалась на пару часов, и это давало возможность Бруку прогуляться домой на обед пешком. Он имел привычку пройтись по Понте-Веккио и возвращаться левым берегом реки, замыкая круг, начатый утром.

Проходя мимо кафе на углу набережной Аччиоли, заметил двух приезжих, сидевших у столика под парусиновым навесом. Сразу было видно, что они не туристы и скорее всего из Неаполя. А может быть, с Сицилии.

3. Вторник, вечер: Профессор Бруно Бронзини

Целый день стояла удушливая жара. С наступлением вечера из долины Арно начала подниматься лесная мгла, похожая на тонкую свадебную фату. Небо потемнело, из ослепительно голубого перешло в индиго и потом стало похоже на вороненую сталь. Кое-где появились звезды.

— Красота, правда? — спросил Комбер.

— Города всегда кажутся лучше, если вы от них достаточно далеко, чтобы их не слышать, — сказал Брук, — и не обонять.

— Чтоб вы провалились с вашим реализмом!

— Кто будет там сегодня вечером?

— У Бронзини? Во-первых, Меркурио, его приемный сын. Уникальный экземпляр. Где-то позади будет крутиться Даниило Ферри и спокойно, компетентно, как он это умеет, обеспечит, чтобы все шло по нотам. У Бруно он решает все хозяйственные проблемы. Ну и потом уйма уважаемых людей из галереи Уффици, и палаццо Питти, и, разумеется, археологического музея. Все специалисты по этрускам — но вы же должны их знать?

— Знаю Сольферино и Бартолоцци и еще кое-кого, но только поверхностно. Чем займемся? Только выпьем?

Капитан рассмеялся от души, так что машина едва не вылетела на тротуар.

— Мне ясно, что Бронзини вы не знаете. Нас ожидают «этрусские оргии», как он их называет. Еда, напитки, музыка и танец, если хотите. Последние гости покидают дом на рассвете.

— Надеюсь, дело не дойдет до того, что на самом деле подразумевают этрусские оргии.

— Публично — разумеется. Мы приехали.

Свернув с шоссе в высокие ворота из каменных глыб, они двинулись меж двух рядов кипарисов по аллее, напоминавшей туннель и наподобие театрального занавеса открывавшей ярко освещенный мощеный дворик.

Юноша в темном одеянии, подпоясанном и плотно стянутом на руках и ногах, распахнул дверку. Второй, так же одетый юноша, появившись с другой стороны, сказал:

— Прошу ключи, синьоры, я отгоню ваш автомобиль.

— Вот еще! Что ты с ним собираешься делать?

— Поставлю его вон там, — юноша показал на ряды машин в дальнем конце двора. — Ничего с ним не случится.

— За машину я не боюсь, — сказал капитан. — Но хочу, чтобы она стояла поблизости, чтобы уехать когда захочу.

Усмехнувшись, юноша ответил:

— Я поставлю ее с краю. Захотите прогуляться с синьоритой — всегда пожалуйста.

— Благодарю за комплимент, — капитан отдал ключи. Сквозь арку они прошли во внутренний двор, окаймленный апельсиновыми деревьями в керамических кадках, и поднялись по ступенькам. Двери им открыл гороподобный гигант в том же просторном одеянии, бывшем, очевидно, местной униформой, и провел в холл, где ожидал бледный темноволосый мужчина среднего роста, невзрачный, но одетый по всем правилам.

— Даниило Ферри, — шепнул капитан и, подойдя ближе, сказал: — Позвольте представить… Синьор Ферри — мистер Брук.

— Добрый вечер, синьор капитан, добрый вечер, синьор Брук. Если позволите, я провожу вас к гостям. Профессор будет очень рад вашему визиту.

Вилла «Расенна» первоначально была выстроена вокруг внутреннего двора. Позднее ее расширили, а двор перекрыли крышей, так что возникло множество помещений самых разных размеров и на разных уровнях. Откуда-то доносилась музыка.

— Осторожно на лестницах, — предупредил Ферри. — Они весьма коварны.

Музыка не похожа была ни на что, известное Бруку. Преобладали в ней флейты в сопровождении струнных инструментов и кастаньет.

— Этрусская, — сказал Ферри. — Вначале она кажется однообразной, но, увидите, привыкнете.

Свернув за угол, они оказались в главном зале — длинном низком помещении с опертым на балки потолком, завешанным гобеленами. Брук увидел музыкантов и убедился, что не ошибся. Играли они на блок-флейтах и лирах. Учитывая ограниченные возможности инструментов, играли действительно здорово.

От группы в дальнем углу зала отделилась небольшая фигурка и заторопилась к ним. Бруку не нужно было слышать тихую подсказку Комбера, чтобы понять — это хозяин.