Наконец-то моя книга подходит к долгожданному концу. В народе говорят: «Сколько верёвку не вить, а концу быть». И ещё вспоминается более содержательное на ту же тему пожелание, имеющее ко мне самое непосредственное отношение: «Не дорого начало, а похвален конец». Размышляя, чем бы завершить моё повествование о Венедикте Ерофееве, я вдруг обнаружил на своём письменном столе среди кипы материалов о нём непонятно как там оказавшуюся фотокопию статьи Николая Константиновича Рериха «Мир в маске», напечатанной 6 июня 1939 года в русскоязычной газете «Рассвет». Эта газета издавалась в Чикаго.
До начала Второй мировой войны оставалось меньше трёх месяцев. Из-под пера Николая Константиновича всегда выходило что-то неожиданное и пророческое. Так и на этот раз. Такое впечатление, словно эта статья была написана сегодня:
«Повсюду выдаются маски — волею судеб они почему-то похожи на свиные рыла. Может быть, подобно маркизе Ганзага, приславшей цезарю Борджиа сто масок в подарок, скоро будут изобретены рождественские подарки в виде масок. Не подумайте, что говорим против предохранительных мер. Конечно, мир пришёл в такое ужасное состояние, что каждый человек чувствует себя более охранённым, если при нём в особом кармане будет находиться маска.
Да, обстоятельства таковы, что человечность и человеколюбие куда-то скрылись, а на место их выдвинулись охранённые какими-то законами всевозможные человекоубийственные изобретения. <...> Изобретена особая тоталитарная война. Война против всего живого, против всего сущего. <...>
Страшен символ наших дней — мир должен надеть маску.
Мир — в маске, — чего же больше?!»
Венедикт Ерофеев не стал троглодитом и сохранил хотя бы в общих чертах собственное лицо. По крайней мере оно не превратилось в свиное рыло. Автор поэмы «Москва — Петушки» и трагедии «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» не прятал себя от ближних своих, не отстранялся от них с помощью маски. Венедикт Ерофеев был из тех, кому притворство не было присуще. Ведь для незадачливых людей, у которых «сердце перегорело», как он отметил в записной книжке, остаётся «почаще и поглупее говорить о беспомощности разумных тварей и о всемогуществе случая»17
. Большинство писателей, его современников, таким прозорливым взглядом, как он, окружающий мир и людей не обозревали. Отто го-то и канули в Лету, а он остался с нами. Думаю, что надолго. Уже самим своим именем Венедикт, которое на латыни означаетПРИМЕЧАНИЯ
1
2
3
Там же. С. 153.4
5
6
7
8
9
Вернуться в Россию — стихами: 200 поэтов эмиграции: Антология / Сост., авт. предисл., коммент. и биогр. сведений о поэтах В. Крейд. М., 1995. С. 377—378.10
11
Там же. С. 374.12
14
15
16
17
18
19
20
Там же.21
Там же.22
23
24
25