Венера плюс икс. Мечтающие кристаллы

– Ни на что, Том. Со мной уже было такое… сначала так, а потом страшная гроза началась.

Том ухватил его за плечо и поднял.

– Гуни! Ты одурел, что ли?

Ривера улыбнулся почти ласково. На его верхней губе выступили капельки пота.

– Я ничего, Том. Просто страшно чертовски.

– Хватит уже! Лезь на машину и работай! – рявкнул Том и добавил помягче: – Я знаю, Гуни, здесь что-то не так, но строить все равно надо. Не то смотри – я знаю, что делать с собакой, которая трусит. Давай, ковырни бугор – может, там еще камни есть. Надо же чем-то болото засыпать.

Ривера сглотнул и побрел к «семерке». Том следил за ним, отгораживаясь от чего-то давящего, чего-то близкого, наполняющего нутро холодом.

Бульдозер пополз к кургану. Том вспомнил, что на испанском сленге эта машина называется Puerco, свинья. Нож вонзился в пригорок, подцепив кучу земли вместе с кустами. Ривера высыпал ее на ровное место и копнул снова.

Десять минут спустя сталь скрежетнула о камень. Том осмотрел его: такой же, как первый, точно так же обтесанный – но этот входил в кладку стены, скрепленной через выступы на одних камнях и выемки на других.

Холод, какой холод…

Том глубоко вздохнул и вытер заливающий глаза пот.

– Ничего, – прошептал он, – вы мне болото завалите только так. – И показал Ривере на пролом в стенке.

Ривера переключился на первую передачу, убавил газ, опустил отвал. Губы у него побелели. Край ножа аккуратно подцепил камень.

Бульдозер протестующе затарахтел, разворачиваясь параллельно стене. Том отбежал назад, готовясь подать сигнал – и тут произошло сразу всё.

Камень оторвался, прихватив и соседний. Верхний упал на них, и из образовавшейся дыры со свистом вырвалось нечто. Нечто вроде тумана, только невидимое и не поддающееся никаким меркам. За ним последовал порыв холода, который был не просто недостатком тепла. Запахло озоном, затрещало электричество.

Том, сам не зная как, очутился футах в пятидесяти от стены, а «семерка» вдруг встала на дыбы, как необъезженный конь, и выкинула из седла Риверу. Том, выкрикнув что-то, бросился к упавшему, поднял его на руки и побежал прочь.

Бульдозер точно взбесился. Его регулятор выл, рычаги щелкали. Побросав ножом землю, он снова повернул к кургану и с ревом накинулся на стену, норовя обрушить ее.

Том добежал до края плато, упал на колени и осторожно уложил на траву Риверу.

– Гуни, дружище… Эй…

Шелковистые ресницы парня затрепетали, и Том с содроганием увидел его закатившиеся белки. Он испустил долгий судорожный вздох, кашлянул, бешено замотал головой. Том придержал его за виски.

– Ay. . Maria madre. . que me pasado,

Том? Что со мной?

– Ты с «семерки» свалился, придурок. Как себя чувствуешь?

Ривера приподнялся на локтях и повалился обратно.

– Нормально. Голова только болит. Ч-что у меня с ногами?

– Они тоже болят?

– Нет… я их вообще не чувствую. – Его смуглое лицо посерело, зубы скрипели.

– Можешь ими пошевелить?

Ривера опять мотнул головой.

– Ладно, лежи себе смирно. – Том встал. – Сбегаю за Келли. Мы скоро.

Ривера окликнул его, но Том ушел не оглядываясь. Ему уже доводилось видеть человека со сломанным позвоночником.

Остановившись в густеющих сумерках, он прислушался и посмотрел на бульдозер. Мотор продолжал работать, но внимание Тома привлекало не это. Двигатель то убавлял, то прибавлял громкость, как будто чья-то нетерпеливая рука терзала подачу газа. Сначала гррум-гррум, быстрей, чем позволил бы сломанный регулятор, потом серия отрывистых звуков, похожих на выстрелы. Потом опять нарастает рев – на таких оборотах, что никакой механизм не выдержит, – и машина трясется, как в лихорадке.

Том, нахмурившись, зашагал к «семерке». Бывает, что регулятор ломается, и мотор, оставшийся без контроля, разлетается на куски. Или, наоборот, глохнет. Если у водителя хватит ума оставить машину со включенным сцеплением, она поедет сама собой, что и случилось с «семеркой», но не сможет повернуть, пока не зацепится отвалом за какое-нибудь препятствие – и, опять-таки, остановится, скорее всего. Ни один бульдозер не станет то сбавлять, то прибавлять обороты, ездить, поворачивать, поднимать и опускать нож.

Мотор снова стал затихать и наконец-то перешел на ровный режим наподобие холостого. Тому ни с того ни с сего померещилось, что машина следит за ним. Он тряхнул головой, подошел и положил руку ей на крыло.

За этим снова последовала реакция необъезженной лошади, и Том своими глазами увидел, как рычаг сцепления передвинулся к центру. Он отскочил, думая, что машина сейчас ринется на него, но она была поставлена на задний ход и потому откатилась назад. Одна гусеница застряла, и ближний к Тому край отвала описал молниеносную дугу, едва не задев его ногу.