Венесуэльский заговор

Ортез остановил автомобиль и с каменным лицом вышел из машины. Навстречу ему двинулся сержант, который, как видно, руководил операцией.

– В чем дело, сержант? – резким тоном спросил Ортез.

– Господин генерал, у меня приказ: никого не пропускать.

– Пропустите машину, – тоном, не терпящим возражений, заявил генерал.

– Господин генерал, у меня приказ…

– Вы что, отказываетесь МЕНЯ пропустить? – Ортез внимательно взглянул в глаза сержанту.

Как известно, дисциплина в армии – вещь непререкаемая. Можно много рассуждать над тем, прав или нет начальник, отдавая тот или иной приказ. Но истина остается истиной: в армии приказы не обсуждаются. У сержанта имелось свое начальство, приказ которого он, конечно, не мог не выполнить. Об этом даже не могло быть и речи. Но сейчас перед ним стоял генерал Хуан Ортез – человек, который эту армию и олицетворял, несмотря на то что уже находился в отставке. Всем, в том числе и сержанту, прекрасно было известно то, как и почему генерал покинул свой пост, продемонстрировав благородство, что еще больше повысило авторитет этого человека.

За спиной у сержанта наступила мертвая тишина. Его подчиненные, узнав в вышедшем из машины человеке Ортеза, замерли, глядя во все глаза на живую легенду, выше которой стоял только президент. Сам же сержант покрылся холодным потом, только усилием воли не теряя сознание от умственного напряжения. С одной стороны приказ командования, с другой… Добавляло пикантности ситуации и то, что сейчас происходило в стране – сержант уже знал о «неадекватном поведении» команданте. Нельзя сказать, чтобы он поверил в те слухи, которые распространялись со скоростью звука, и тем не менее…

– Так что? – взгляд Ортеза пронизывал сержанта насквозь.

– Господин генерал, – еле ворочая непослушным языком, произнесла жертва выбора, – у меня приказ – стрелять в случае попытки прорваться…

– Ну что ж, ты знаешь, что нужно делать в таком случае. Не мне тебе указывать. Исполняй свой долг, сержант, – с этими словами генерал круто повернулся и сел в машину. Автомобиль резко рванул с места. Хлипкое заграждение в виде длинного ствола деревца было сметено, и машина помчалась вперед. Среди десантников стояла тишина. Сержант сорвал с плеча автомат и прицелился вслед, поймав в прорезь прицела уходившую машину. Но выстрела не последовало.

– Не могу… – простонал он, опуская оружие и в изнеможении садясь на камень.

Солдаты загалдели.

– Не понимаю я, почему мы его пропустили! – высказался один из них, притопнув ногой. – Приказ был отдан: значит, никто не должен проехать. Чего тут непонятного?

– Ты что, идиот?! – взорвался стоявший рядом коллега. – И правильно сделал сержант, что не выстрелил. Это же Ортез!

К обсуждению тут же подключились все остальные. Быстро выяснилось, что среди солдат, стоявших на этом импровизированном блокпосту, только один ратовал за выполнение буквы приказа. Остальные были против – авторитет генерала в войсках оставался чрезвычайно высоким.

Примерно об этом же рассуждал сержант, опершись спиной о камень. Приказ он не выполнил, но и поступить так, как было приказано, не мог при всем желании. А желания-то как раз у него и не имелось…

Глава 26

Оторвавшись от преследования, Батяня не забывал об осторожности и маскировке. Спец в этих вопросах, на пути следования майор старался сделать так, чтобы количество проблем, и без того немалое, не увеличивалось. Несмотря на то что противника вблизи не было, он мог появиться, да и просто идти по следам.

Каждый разведчик при передвижении должен стремиться скрыть свои следы различными способами. Для этого необходимо прежде всего знать те признаки, по которым противник может найти их. Там, где это имело смысл, Батяня старался ступать так, чтобы не ломать стебли, особенно высокой травы. Переходя песчаные места, он выбирал участок с твердым покрытием, где следы менее заметны, а иногда вообще не поддаются обнаружению. Противника необходимо дезориентировать относительно действительного направления движения, маскируя с этой целью признаки, по которым оно определяется. Всем этим майор Лавров и занимался по мере возможностей…

Дорога местами была весьма трудной. Тропа периодически становилась крутой и очень скользкой. Пару раз пришлось проходить сквозь небольшие водопады.

Лавров вышел на берег довольно широкой и бурной реки. Срубив подходящий шест, он промерил в одном месте, в другом – везде было глубоко. Следовало искать брод. Вначале он решил посмотреть внизу по течению, на пути к цели, но пройдя порядочное расстояние, не нашел ни отмели, ни порогов. Вернувшись назад, майор пошел навстречу течению. Наконец подходящее место нашлось. Здесь можно было перебираться на противоположный берег, перепрыгивая с одного камня на другой.

Форсировав водную преграду, Батяня поднялся по крутому откосу. По его гребню рос густой кустарник, и майору пришлось пробираться сквозь заросли. Добравшись до условленного места, офицер с неудовольствием отметил, что оказался на самом виду. Впереди, вплоть до видневшихся в нескольких сотнях метров валунов, не было никакого укрытия. Всходило солнце.