Венец для королевы проклятых

Снег скрипел под ногами, воздух пах морозной свежестью. Вечер и впрямь удался на славу – настоящий пир под открытым небом! Горели костры, жареное мясо распространяло умопомрачительный аромат, и виночерпии едва успевали наполнять бокалы. На столах разложены были разнообразные закуски – хлеб, сыр, вяленое мясо, вареные яйца и овощи, и всякий мог подходить и угощаться, чтобы утолить голод, пока повар Глан готовил свое коронное блюдо. Толстяк суетился и подгонял помощников, по обыкновению щедро раздавая тычки и затрещины. Вспомнив свою жизнь на кухне, Гвендилена невольно поежилась и спрятала лицо в пушистый мех. Даже сейчас старший повар казался ей страшным!

Впрочем, долго предаваться воспоминаниям у нее не было времени – за маленькими принцами нужен был глаз да глаз. Расшалившись, они то играли в снежки, то с гиканьем носились друг за другом, то дразнили собак, то фехтовали на палках. Гвендилена умаялась бегать за ними, зато холода почти не чувствовала.

Наконец все было готово. Трубач коротко протрубил сигнал к обеду, и все собрались вокруг самого большого стола, накрытого белой полотняной скатертью. Был здесь и принц Хильдегард – как всегда, красивый, легкий, с неизменной чуть насмешливой улыбкой на губах. Глядя на него, Гвендилена почувствовала, как сильно соскучилась по его объятиям – ведь за все время в дороге он ни разу не разделил с ней ложе! Хотелось подойти, взять его за руку, поймать его взгляд, перемолвиться словом, может быть, даже поцеловать украдкой… Но нельзя. На людях приходилось держаться отстраненно, словно их ничего не связывает.

Глан поднес зажженную палочку, и тут же над старинным серебряным блюдом взметнулось голубоватое пламя. Горело действительно красиво, ярко, рассыпая разноцветные искры… Маленький Альдерик от радости захлопал в ладоши. Музыканты дружно грянули застольную песню, и десятки голосов тут же подхватили ее:

Снедь, что боги нам дают,

Будь благословенна!Хлебу, мясу и винуМы поем хвалу…

Слуги резали мясо и разносили тарелки с угощением. Оно действительно оказалось невероятно вкусным – нежным, терпким и чуть сладковатым. Обоих маленьких принцев скоро сморило от сытной еды и беготни на свежем воздухе, глаза у них начали слипаться, и рослый слуга по имени Румер бережно отнес их в карету.

Музыканты заиграли «Селянку и трубадура». Услышав знакомую мелодию, Гвендилена вздрогнула и прикусила губу – когда-то эту балладу пел Лейр Сладкоголосый! На миг ей даже показалось, что сейчас он появится в толпе, по обыкновению отбросит назад золотые кудри и ударит по струнам своей лютни, заставляя ее петь и плакать, смеяться и говорить почти человеческим голосом…

Впрочем, кроме нее, никто не вспомнил про несчастного певца. Все смеялись, хлопали в ладоши, подпевали незатейливому припеву:

Растает снег, сойдет водаНет-нет-нет, да-да-да!Придет любовь, пройдет бедаНет-нет-нет, да-да-да!

Мы будем вместе навсегдаНет-нет-нет, да-да-да…

Некоторые даже пустились в пляс. Кавалеры церемонно кланялись, дамы скромно опускали глаза, а потом, взявшись за руки, пары кружились, сходились и расходились, притопывали ногами, вертелись волчком…

Наверное, это было весело, но Гвендилена почему-то не разделяла общей радости. Сердце противно щемило, и чувство непонятно откуда взявшейся тревоги и тоски, что посетило ее сегодня, становилось все сильнее и сильнее.

Она отошла в сторону, подальше от шума и толкотни, и, медленно прихлебывая горячее вино из маленького серебряного кубка, смотрела вдаль, на снежную равнину, на лес, что высился вдалеке… Это немного успокоило ее, и Гвендилена уже хотела было пойти спать, когда вдруг ее внимание привлекло нечто необычное, даже пугающее. Из леса показалось странное существо – не зверь, не человек… Больше всего оно напоминало бесформенный комок серых лохмотьев, зигзагами катящийся по снежной целине.

Гвендилена испуганно ахнула. Тут же, словно из-под земли, рядом с ней вырос один из джедри-айр.

– Что случилось, госпожа? – деловито спросил он.

– Там… там… Смотрите!

Гвардеец пригляделся и, свистнув двум своим товарищам, бросился наперерез пришельцу. Втроем они без труда настигли его, схватили и притащили в лагерь.

Вблизи существо оказалось на диво уродливой, сморщенной горбатой карлицей. При себе у нее не оказалось ничего подозрительного – только дырявая пустая сума. Пойманная не отвечала на вопросы, кто она и откуда, лишь мычала, стонала, тянула к огню озябшие, посиневшие руки и шумно сглатывала слюну, кидая жадные взгляды на остатки мяса и хлеба.

– Это всего лишь нищенка! – разочарованно протянул один из гвардейцев и, встряхнув карлицу за шиворот, угрожающе произнес: – Эй ты! Пошла вон отсюда, побирушка! Не видишь, здесь знатные господа?